Лидер ленинградской нонконформистской волны представил в Новгороде свою выставку
2 декабря 2013 год, 17:52
В Новгородском центре современного искусства открылась выставка Евгения Орлова «Надмирная тишина».
Автор экспозиции – одна из ключевых фигур советского андеграунда – определяет свое творчество как попытку соединить традицию русского авангарда начала XX века и философию русского космизма.
Орлов считает себя последователем художника-космиста Бориса Смирнова-Русецкого – ученика Николая Рериха. Название представляемой новгородцам экспозиции – «Надмирная тишина» – созвучно исихазму, в русле которого критики рассматривают творчество Орлова. А идеал исихазма Дионисий Ареопагит, один из его столпов, описывал как «изображение неизобразимого, виды безвидного, формы бесформенного». В творчестве Евгения Орлова переплелись традиции православной мистики и авангардистских поисков.
С 1983 года Евгений Орлов – один из организаторов выставок «Товарищества экспериментального изобразительного искусства» (ТЭИИ), силами которого был создан арт-центр «Пушкинская-10» – бастион питерского нонконформизма. Сегодня Орлов – директор Музея нонконформистского искусства в Санкт-Петербурге, участник более 200 выставок в России и за рубежом, куратор свыше 150 выставок современных художников. Его работы находятся в музейных собраниях России, Европы и Америки и в многочисленных частных коллекциях.
На вернисаже художник рассказал о времени, когда он был одним из лидеров мощной волны ленинградского нонконформистского движения. Тогда порой удавалось лавировать между сонмом запретов советского идеологического кодекса, поскольку, как сказал «Вашим новостям» Евгений Орлов, «все же ставились задачи открывать выставки, тем самым выпуская пар и снижая силу протестов».
Если претензии касались единичных работ художников андеграунда, художники могли пойти на уступки, заменив эти работы или найдя какой-то иной выход. Если же цензоры маркировали творчество нонконформистов как формализм, пропаганду религии или относили их к разряду порнографии, идти на компромисс возможности не было. Работы самого Орлова сначала снимали с выставок с формулировкой «за пропаганду религии». А во времена перестройки, когда отношения с цензурой стали менее напряженными, его картины точно так же не допускали до зрителя, но уже «за оскорбление чувств верующих», которых, с точки зрения цензоров, могло возмутить непривычное искусство.
«Нами занимались очень серьезные люди из отдела по борьбе с пропагандой буржуазного искусства, которые были хорошо образованы» – говорит Евгений Орлов. А, как выяснилось позднее, эти люди вне служебных рамок весьма благожелательно относились к художникам андеграунда и были рады возможности познакомиться с их творчеством.
К тому же «идеологические кураторы» стали завсегдатаями выставок-концертов питерского андеграунда и первых концертов Бориса Гребенщикова, студия которого ныне располагается в арт-центре «Пушкинская-10».
С иронией вспомнил Евгений и еще одну парадоксальную примету не так давно ушедшей эпохи: популяризировать нонконформистское искусство в условиях советского зазеркалья позволено было лишь среди сотрудников КГБ. Так, на один из первых концертов «Поп-механики» в Доме ученых специальные приглашения отправили кураторам секретных ведомств всех областей Советского Союза, чтобы те таким манером восполнили пробелы в собственном образовании, воочию увидев неофициальное изобразительное и музыкальное искусство.
«Однако по большому счету все художники-нонконформисты этого периода состоялись, и сегодня мы видим, какой мощный пласт неофициального искусства 60-80 годов остался в истории русского и мирового искусства» – считает Евгений Орлов.
XX
Источник: Ваши Новости
