Реставратор Тамара Анисимова: мастерская «Фреска» работает на одном энтузиазме
Тамара Анисимова, директор научно-реставрационной мастерской «Фреска», в конце минувшего года стала лауреатом премии имени академика Лихачева. Лучшей в номинации «За выдающийся вклад за сохранение культурного наследия России» новгородский реставратор признана за восстановление по мельчайшим фрагментам уникальных фресок церкви Успения на Волотовом поле, превращенной немецкой артиллерией в 1941 году в руины. Теперь мы своими глазами можем видеть в восстановленном храме живопись, художественную ценность которой сопоставляют с фресками Феофана Грека.
- Тамара Ивановна, были ли в мировой реставрационной практике работы, подобные восстановлению монументальной живописи церкви Успения на Волотовом поле?
- Для западных специалистов восстановление 300 квадратных метров живописи из 1 750 000 фрагментов – цифры, абсолютно несопоставимые с объемом работ, которые ведутся у них. Сотрудничавшие с нами немецкие реставраторы – крупнейшие специалисты, впервые столкнулись с подобными задачами. Слой штукатурки в этом храме необычайно тонкий, поэтому при обрушении живопись рассыпалась на очень мелкие фрагменты.
Сейчас у нас в работе находятся 155 живописных композиций из 195, украшавших церковь Успения. 17 композиций мы уже вернули в храм.
До последнего времени в России не монтировали такие большие живописные композиции прямо на кладку храма. Раньше их закрепляли на различных щитах – той или иной реставрационной основе, и обычно не возвращали в храм.
- Почему Вы решились вернуть фрески на их историческое место?
- Возвращать восстановленную монументальную живопись на стены храма или нет – извечная дискуссия реставраторов. В случае с живописью церкви Успения мне было ясно, что композиции должны находиться на их историческом месте.
Дело в том, что эта роспись исполнена не станковистом, а художником-монументалистом, у которого к тому же особый почерк – очень широкая кисть, нежные тона, – совершенно не типичные для новгородской монументальной живописи. Эти фрески начинают по-настоящему играть лишь на определенном удалении от зрителя. Поэтому мы считали необходимым вернуть композиции на стены храма, где их и мыслил художник.
- Технология монтировки живописи разрабатывалась специально для волотовских фресок?
- Да, это была совместная разработка специалистов нашей мастерской «Фреска» и немецких реставраторов, работавших вместе с нами в рамках сотрудничества, соглашение о котором было подписано министерствами культуры России и Германии в 2001 году. Специалисты «Фрески» создали методику стыковки плиток – уже соединенных фрагментов – таким образом, чтобы между ними не было перепадов, ведь их толщина очень разная. В результате после присоединения фрагмента к фрагменту неизбежно повторяется форма поверхностей храма, будь то стена, алтарная часть или свод. А технологию монтировки восстановленных композиций в храме и необходимые для этого материалы предложили наши немецкие коллеги.
- В какой степени государство поддерживает такой масштабный и значимый для культуры страны проект?
- В результате сотрудничества министерств культуры России и Германии, продлившегося 10 лет, было восстановлено здание церкви Успения. После долгого ожидания мы получили здание мастерской, позволившее работать с большими площадями фресковых композиций. Сейчас наше дальнейшее нахождение в этом помещении, а значит, и судьба хранящихся здесь фрагментов фресок и уже подобранных композиций под большим вопросом.
Совместная работа с немцами, а вместе с ней и финансирование завершились в 2009 году. После этого 2 года они помогали нам вне рамок каких-либо официально подписанных договоров, обеспечивали материалами, необходимыми для монтировки композиций.
Немецкие коллеги настолько загорелись этой работой, разделили наш энтузиазм, что готовы за свой счет снова приехать в Новгород и поучаствовать в нашей работе. А обещанное российским министерством культуры финансирование полностью прекратилось после окончания официального сотрудничества с немецкой стороной.
- Если не будет проблем с финансированием, сколько времени потребуется для завершения работы с волотовскими фресками?
- Для того чтобы разобрать руины – просеять все слои завалов, собрать фрагменты живописи для их дальнейшей обработки и подбора нужно два сезона интенсивной работы, этим видом работ можно заниматься только в летний период. В нашей ситуации на разбор завалов церкви Успения ушло восемь сезонов. При нормальных условиях полный объем работ с этими фресками – от этапа разбора завалов до подбора всей площади композиций храма – занял бы 15 лет. В действительности же мы занимаемся этим объектом с 1993 года и при благоприятных обстоятельствах сможем завершить работы через пять лет.
- Чем занимается коллектив Вашей мастерской сегодня – в ситуации полного отсутствия государственного финансирования?
- Мастерская «Фреска» сейчас работает, опираясь только на собственные силы. Последние два года наши высококлассные специалисты работали практически на одном энтузиазме. Для того чтобы иметь возможность довести восстановление фресок Волотова до конца, мы брались за любые другие реставрационные объекты, приносящие какой-то доход.
Мы благодарны Новгородскому музею-заповеднику, он единственный, кто в 2011 году поддержал нас не только морально, но и материально.
Сейчас мы готовим к монтажу композицию из алтарной части церкви Успения «Поклонение жертве», она самая ранняя, выполнена в 1352 году – в год постройки храма, а потом была перекрыта другой живописью. Занимаемся и подготовкой нескольких восстановленных композиций для выставки «Русские и немцы: 1000 лет истории, культуры и искусства», которая весной откроется в Москве и продолжится в Берлине.
- А были в процессе этой почти невообразимой – филигранной и одновременно столь масштабной – работы сюрпризы, облегчившие Ваш труд?
- Сама по себе возможность заниматься реставрацией великолепной росписи этого храма – подарок для меня. Но не обошлось и без удивительного подспорья. В 1894 году были сделаны кальки волотовских живописных композиций, для того чтобы у специалистов был «образец росписи храма в России», как это было сформулировано в документах.
Кальки были сняты замечательным петербургским графиком Филаретом Фоминым, в темноте и холоде он сделал их за год. Они хранятся в Русском музее, и нам разрешили сделать с них копии. Эти кальки чрезвычайно точные, они очень помогают в нашей работе. К примеру, если та или иная небольшая деталь росписи не совпадает с рисунком калек, значит, он просто не оттуда.
- Вы мечтаете о создании в Великом Новгороде центра по изучению и реставрации монументальной живописи. Какие задачи помогло бы решить создание этого центра?
- Идея создания научно-реставрационного центра в Великом Новгороде возникла давно. Мой учитель – известный реставратор Александр Петрович Греков, ставший вдохновителем и куратором работы с волотовскими фресками, отстаивал эту идею. Дело в том, что в Новгороде монументальной средневековой живописи очень высокого уровня больше, чем во всех памятниках страны в совокупности – в Москве, Пскове, Владимире…
Создание здесь такого центра позволило бы как изучать памятники монументальной живописи, так и делиться профессиональным опытом, наработанным новгородскими реставраторами за много лет. В наших мастерских для этого все есть. Ведь даже чтобы просто рассмотреть произведения средневековых живописцев в храмах, нужно выстраивать леса, кроме того, там достаточно темно. И самое главное, новгородская школа реставрации сейчас в самом расцвете, мы сумели воспитать замечательных специалистов. В нашей стране только в Новгороде есть реставраторы, владеющие методикой восстановления руинированных фресок. А передается этот опыт на практике – не иначе.
К тому же в построенных за последнее время в больших количествах храмах росписи зачастую делают художники, не знакомые с древнерусской традицией монументальной живописи. Иногда это приводит к совершенно абсурдным результатам. Для того чтобы традиция не прерывалась, современным художникам было бы очень полезно освоить приемы средневековых художников-монументалистов и поработать в связке с реставраторами.
Новгородский музей-заповедник сделал первые реальные шаги к осуществлению давней мечты двух поколений реставраторов и искусствоведов о создании в Новгороде Центра по изучению и реставрации монументальной живописи. В музее в 2012 году появилась новая реставрационная мастерская «Фреска», которая в дальнейшем должна перерасти в Центр.
- В каком состоянии сейчас живопись других храмов в окрестностях Новгорода, находившихся в годы войны на линии обороны?
- Завалы разрушенных храмов на правом берегу Малого Волховца раньше разбирали архитекторы, а не реставраторы. Тогда никому просто не приходило в голову, что разрушенную живопись, погребенную под руинами, возможно восстановить. Так, в послевоенные годы архитекторы расчистили завалы храма Николы на Липне, его просто освободили от руин вместе с фрагментами живописи XIII века – она полностью утеряна.
Любовь Митрофановна Шуляк первая извлекла живописные фрагменты из завалов церкви Спаса на Нередице, это было сразу после войны. Там были достаточно крупные фрагменты, поэтому не требовалось просеивать весь грунт. Эти фрагменты были уложены в корзины и ждали своего часа, сейчас ими занимается реставратор Татьяна Анатольевна Ромашкевич.
А «Фреска» кроме Волотова работает с живописью церкви Спаса на Ковалёве, – в 2010 году мы смонтировали одну из композиций на ее стены, и с фресками Сковородского монастыря. Собор Михаила Архангела Сковородского монастыря не законсервирован, что, разумеется, отнюдь не способствует сохранности руинированной живописи.
- Вручение Вам премии имени академика Лихачева имело какую-то предысторию?
- Дмитрий Сергеевич Лихачев приходил в мастерскую Грекова всякий раз, когда приезжал в Великий Новгород. Он считал очень важными работы по воссозданию фресок церкви Спаса Преображения на Ковалеве, которые стали предтечей восстановления фресок Волотова.
А Даниил Гранин, председатель экспертного совета премии, побывал в мастерской «Фреска» десять лет назад, в самом начале этапа подбора живописных композиций. После моего рассказа о нашей работе и планах он сказал: «Дело это, конечно, хорошее, но совершенно безнадежное». – Сказал это настолько убежденно, что я даже не стала с ним спорить. Когда человек впервые видит это множество кусочков штукатурки, в которые превратилась роспись храма, ему сложно вообразить, как собрать их в единое целое – воссоздать монументальные композиции.
Но вот спустя годы я получила премию из его рук, и, как оказалось, он помнит тот наш давний разговор.
Источник: Ваши Новости
