Потрясающий спектакль «Шея жирафа» из Германии на фестивале «Царь-сказка» шокировал новгородцев
20 апреля 2015 год, 15:05
Понедельник начинается в субботу – такова театральная действительность. Правда, это ненадолго. Международный театральный фестиваль «Царь-сказка», который открылся в Великом Новгороде в прошлую пятницу на ночь глядя, уже продемонстрировал большую часть показов. Успешно выступили театры Италии, Австрии, Германии, Латвии – благодарные зрители раскупили все билеты, и не пожалели: беби-театры высокого уровня, да еще так концентрированно, приезжают не каждый день. И даже не каждый год. И мы, Царь-сказкины дети, стараемся смотреть по возможности все спектакли.
Прыгаем в автобус – то в белый, то зеленый («что дадут, на том и едем», говорит шеф-координатор фестиваля Татьяна Боброва), и перемещаемся с площадки на площадку. Фестивальный автобус – это отдельный спектакль. Иностранные гости болтают на разных европейских языках с такой экспрессией и критическим пылом, что во время перемещения из гостиницы, где проходит творческая лаборатория молодой критики, в театр «Малый» на следующий показ, кажется, что этот автобус – немножко заблудившийся трамвай, который не сильно-то и торопится. Им так хорошо: просто вместе.
В фестивальном автобусе – немного балагана и разного рода удивлений. В этом страшном шуме я чувствую себя почти как на свадьбе: что-то праздничное нас ждет, не обязательно радость, но необычность и нечто обязательно навзрыд. Я слышу отрывок из книги. Вслух. «Шея жирафа». Полчаса до спектакля. Пишут, что Юдит Шалански в Германии – бомба. А она пишет обидно и прямо в почки. В общем, прямое попадание во все нежные органы, которые хоть как-то принимают участие в жизни организма. Несчастье только в том, что у героини Шалански, которая через тридцать минут выйдет на сцену театра, четкое представление о том, что у учеников её класса и мозг-то не всегда активен, и нечего тут про тонкие материи...
Это было очень страшно, и обидно до слез. Разве может училка, которая бессовестно и усердно тратила жизнь на то, чтобы разложить все по полочкам антропологического анализа, оскорбляя и мучая на пути каждое встречное живое существо, разве может она упрекать меня, или Тома, или Кевина? Разве может человек опуститься до такой стадии безбожия, чтобы искать любимых среди тех, кто рядом, взамен тех, кто далеко? Неужели эстетика «Гудбай, Ленин»! – для нас больше, чем старая добрая картинка, и на самом деле все еще хочется впрыгнуть в то время, эпоху железа и камня. И страшный вопрос: почему?
Я сейчас уже окончательно расстроюсь, но хочу успеть сказать, что, кроме жутчайших вопросов, которые в форме утверждения учительница биологии Инга Ломарк бросала в зал, атмосфера в три секунды пропиталась обратной реакцией на вопли бешеной фурии. Спектакль смеялся. Но это было издевательство друг над другом. Это было страшно, а не смешно.
А знаете, как выглядела эта ужасная женщина? Просто восхитительно. Наверное, в театре это называется – кастинг, грим, работа художника, декоратора. И режиссер. Но мы это видим концентрированно в образе актрисы Кармен Прижо. У ее героини - ухоженная внешность, юбка-карандаш, ужасная обувь из бордовой кожи, и в тон ей трикотажная рубашка. Стильный плащ, желтый кожаный портфель из, кажется, крокодила. Брюнетка. Правда, не страшно? Очень страшно.
Инга Ломарк – это трагедия женская. Юрий Бобрышев, наш градоначальник, который тоже пришел на показ и восхищался работой актрисы, попробовал предположить, что «Шея жирафа» - драма каждого из нас. Может быть. Да, пожалуйста – давайте ее поделим, все легче будет. Но, как мне кажется, женское в спектакле – все. И это женское – несчастно. Можно подробно выяснить и объяснить почему. Но в целом: потому что копилка ценных жизненностей разбилась.
Фрау Ломарк – цельный, волевой рационалист всегда держала ее наготове, и заполняла копилку жизненностями в форме окончательной, обстоятельной, природной. И вот она выработала единую систему скрининга: души и тела. И в этом стала – вся. И вот эта жизненность просто издохла в один прекрасный день: ваша школа устарела, ваши методы – останутся только с вами. Ну, и разбилась бы, она – ладно. Только, когда осколки разлетелись, выяснилось, что внутри было – пусто. И для женщины, которая рожает, строит, косички заплетает – это конец. Знаете, меня до сих пор не покидает ощущение, что нужно как следует уехать подальше, чтобы где-нибудь пролить эти ингины слезы, которые ей – чудовищно чужды. Буквально вижу, как эта женщина плакала в последний раз – в ГДРэвском отрочестве. И, скорее всего, ей доставалось.
И, когда родилась дочь Клаудия, Инга социализированная победила Ингу-мать.
«Шея» - это трагедия каждой современной женщины, которая должна работать и поддерживать экономическую модель современной семьи. Это трагедия человека, который «сдает» ребенка в детский сад, потому что ему полтора. Это несчастье женщины, которой приходится делать выбор между любовью и жизненностями. И это ужасно.
Да, «любовь не перестает». В этот субботний день мы уже слышали эти слова со сцены от московских актеров, читающих «Историю одного чуда». Я не буду говорить об этом спектакле. Но слова были великие, правильные. Любовь не перестает. Но с нею ли мы? Как в фильме «Что-то не так с Кевином» героиня Тильды Суинтон прощает своего питомца – ведь любовь не перестает. Но я ей не верю. Фрау Лормак – отступник. Темными ночами, в свете карманного фонарика, я вижу ее истинное – любовь, увы, перестала. А она утверждает, что нет. И я Инге Лормак – не верю. Но прощаю ее, как себя, жалею, плача, и люблю.
Сегодня, 20 апреля, новгородцы увидят две постановки – «Страдания юного Вертера» (Билефельд, Германия) и спектакль французского театра Le Rugissement de la Libellule «Одна гитара в Америках». Немцы покажут классику в театре «Малый» в 17.00, а французы увлекут зрителя в музыкальное путешествие по легендам Латинской Америки, сцена филармонии, начало в 19.00.
Источник: Ваши Новости
