Виталий Морозевич: «Я ещё расту»
Звание «Мастер спорта» он получил дважды, с перерывом в тридцать лет. Сейчас бывший офицер ОМОНа весит 195 килограммов, а выжимает штангу весом 305 килограммов. А ещё он может вести локомотив.
В нашем интервью с новгородским и сибирским спортсменом Виталием Морозевичем участвовала и Алевтина Козелева - генеральный секретарь Федерации пауэрлифтинга России.
- В «Ваших новостях» читатель недавно высказал мнение: развитие пауэрлифтинга, в котором более простые упражнения, повело к упадку нашей тяжёлой атлетики. Что ты по этому поводу думаешь?
- Может, отчасти это и справедливо. Но ведь пауэрлифтинг, в отличие от атлетики, не олимпийский вид спорта. Зрелищности у нас, конечно, не хватает. Но затрат сил и энергии... В пауэрлифтинге три упражнения: приседание, жим и тяга, в тяжёлой атлетике – два: рывок и толчок. Разрядные нормы у нас спортсмены выполняют быстрее. Сейчас в пауэрлифтинге идёт увеличение этих норм, а в «штанге» их наоборот снижают, они завышены были.
Алевтина Козелева:
- Никто не скрывает, что пауэрлифтинг вышел из тяжёлой атлетики. Многие бывшие тяжёлоатлеты пришли с травмами, которые не позволяют поднимать штангу. А в пауэрлифтинге они могут выступать ещё много лет. Упадок в тяжёлой атлетике, по-моему, связан с тем, что в советское время - куда мальчики шли? В тяжёлую атлетику. А сейчас идут в атлетику, пауэрлифтинг, бодибилдинг, армлифтинг...
Виталий Морозевич:
- В «штанге» всё-таки нужны определённые физические способности. Пауэрлифтингом может заниматься любой нормально сложенный человек.
- Какие у тебя сейчас рекорды?
- Я ведь поздно стал заниматься: в 42 года. На помост вышел впервые в 2009 году. Экипировочную майку стал надевать в 2011-м. Тогда 270 килограммов впервые пожал. 300 – на шестом году занятий, на чемпионате России. Мои лучшие результаты в экипировочном троеборье: приседание - 300 кг, жим – 305, тяга - 310 кг. А в классическом троеборье: приседание 300 кг, жим 230, тяга – те же 310. Присед и тяга одинаковые - потому, что в экипировочном троеборье я использую из экипировки только майку. У нас есть дисциплины экипировочные – с использованием бинтов для коленей, комбинезонов и маек. Даже шов на майке большую роль играет. Натягиваешь её, несмотря на боль, на ссадины. И вот по команде «старт» она как пушка выстреливает... Кому-то майка даёт плюсом до 110 килограммов. А есть дисциплины классические – без использования специальной экипировки, тут спортсмен показывает только свою силу.
Алевтина Козелева:
- Экипировка задаёт правильное направление мышечным волокнам. Сначала её использовали для предотвращения травматизма. Потом научились использовать для эффекта во время выполнения упражнений. А вообще, на мой взгляд, на Виталия за всё время один раз правильно надели эту майку – на соревнованиях в Праге. Ему помогали выступать два опытных чемпиона мира.
Виталий Морозевич:
- Из экипировки у меня есть только майка, потому что комбинезона на мой размер нет. Можно, конечно, на заказ сшить, но зачем?
- Какими-то пищевыми добавками ты пользуешься?
- Только аминокислоты, быстрые аминокислоты, витамины. Жареного сейчас не употребляю, сладкое редко. Хочу сбросить вес до 180-ти. Думаю, что результаты в упражнениях будут намного выше.
- Ты с детства такой большой? Расскажи о себе, о том, как пришёл в спорт.
- Родился я около пяти килограммов весом. День был воскресный, дождливый. С мамой мы пролежали в роддоме два месяца. Когда нас выписали, пелёнки на меня уже не хватало, одели распашонку, а чтобы снять, пришлось её разрезать. Было это в городе Петровске-Забайкальском Читинской области. Вообще фамилия у меня белорусская – дед во время войны раненый попал в госпиталь в Сибири и там познакомился с бабушкой. Родители вскоре переехали в Железногорск-Илимский Иркутской области. Отец рано умер, мама меня одна воспитывала. Лет с десяти стал я «распухать». Занимался тогда дворовым хоккеем, играл очень неплохо. В 12 лет впервые пошёл на бокс. Тренер сказал: «О, «тяжок» пришёл. Молодец». Но в парах я стоять не мог, не было для меня подходящего партнёра, и мне стало неинтересно. Играл ещё в баскетбол, выступал за школу, за район. В девятом классе снова пошёл на бокс. Выступал в категории до 85-ти. Первый бой я проиграл – не смог собраться. И это был единственный бой, проведённый в Иркутской области, который я проиграл. В десятом классе я стал финалистом первенства РСФСР, а затем - призёром первенства СССР среди юношей. В 17 лет меня уже «по мужичкам» выставляли. По юниорам и не успел почти поработать. Зону Сибири и Дальнего Востока я выигрывал по мужикам. Мы, иркутяне, очень были сильные – раз семь в чемпионатах РСФСР побеждали. Как и я, большинство левши, «средневесы» и «тяжики». Нас боялись – если в предварительных боях с нами встретишься, то дальше не пройдёшь. В то время выступали гранды – Алёшин, Алдошин, Абаджян, Яковлев – «тяжи».
После школы я собирался на врача учиться, но у нас было спортивное общество «Локомотив» и все спортсмены шли по проторенной дороге – в железнодорожный институт. И я пошёл – в медицинском спорту много внимания не уделишь. Студентов вскоре стали забирать в армию. И меня в девятнадцать лет призвали. Попал сначала в спортивную роту. Службу проходил в Забайкальском военном округе. Во время службы был победителем и призёром разных турниров, звание «Мастер спорта СССР» получил. Затем спортроту расформировали, а мы к ВДВ были приписаны, туда я и попал. Прыгал с парашютом (тогда весил ещё девяносто). Остался на сверхсрочную, окончил школу прапорщиков. Потом горячие точки пошли – Грузия, Нагорный Карабах.
Потом решил всё-таки продолжить образование гражданское. Взял отношение, перевёлся в авиационную часть ближе к дому, заочно учился в том же, железнодорожном, институте, получил специальность «инженер-электромеханик путей сообщения».
- А поезда можешь водить?
- Если надо, смогу повести и локомотив, обучали и этому. Карьера вроде неплохо шла, был я мастером техобслуживания подвижного состава на станции Коршуниха-Ангарская. Но всё-таки тянуло куда-то поближе к армии. И я пошёл в органы внутренних дел, сначала во вневедомственную охрану в Железногорске-Илимском – уже лейтенантом. А через два года в Иркутске встретил товарища, с которым мы боксом занимались. Он в ОМОНе служил, говорит: пошли к нам. И в 98 году я был переведён в ОМОН. А скоро вторая война в Чечне началась... Вот, смотри, на фото мы девятиэтажку обороняем. Это в пригороде Грозного на Пасху 8 мая 2000 года. Они кричат: «Аллах Акбар!», а мы тогда в ответ: «Воистину Христос!»
- Потери были?
- Большие потери были в конце мая, когда попали в засаду в Грозном и отбивались два часа. Убитые были, раненые. Потом стали осторожнее, погибших уже не было, только раненые, и то – легко.
- Правда, что тебе чуть руку не оторвало? Да ещё едва и не голову?
- Не оторвало :) Руку ещё в Карабахе ранило – снаряд неподалёку разорвался. Видишь – она до конца не разгибается, я её заставляю разогнуться. Спасибо спорту – помогает старые травмы лечить. Осколок тогда и в колене засел, до сих пор не удалён. А в Чечне на блокпосту – на нас постоянно нападали – пуля, на излёте, видимо, шлёпнулась в каску. Ощущение – как будто колуном по голове. Перенёс на ногах, а потом на обследовании спрашивают: «А когда был перелом черепа?».
- А спортом ты продолжал заниматься?
- В ОМОН пришёл, когда весил 130. Подтягивание сдал, и всё остальное, как положено. Тогда я уже стал налегать на тяжёлые веса. На самом деле меня ведь не все с распростёртыми объятиями приняли. В ОМОНе, когда я пришёл, были парни, прошедшие первую войну в Чечне. Авторитет зарабатывал, в том числе, и через спорт. Мы всегда тренировались – бокс, «рукопашка», штанга. В Чечне железки с собой возили, когда долгая дислокация – оборудовали спортзал, что-то сваривали. Не только воевали, было время и для спорта. И вот бойцы мои приезжают из Чечни – спирт, который с собой брали, не выпит – некогда было, а бушлаты на них не сходятся. Деревенские быстро растут, а в ОМОНе ребята почти все деревенские. Я уже весил 150. Маску я никогда не надевал – мне хоть ведро на голову надень, меня все узнают. Едва мы в Чечню приезжали, слышали по рации, как они говорят: «Опять буйвол сибирский приехал». Командировок у меня было пять по полгода, последняя – в 2003 году, я уже замкомандира отряда был. Затем я отдельным батальоном ППС в Иркутске командовал, служил начальником курса в Восточно-Сибирском институте МВД. В 2006 году окончил Байкальский государственный университет, судебно-следственный факультет. В 42 года стал пенсионером, пришёл в спортзал. Тренер меня спрашивает: «Сколько жмёшь?» - «Двести» - «Да ты что? Давай заниматься».
- И ты скоро федерацию пауэрлифтинга возглавил в Иркутске. А как ты в Великом Новгороде оказался?
- Познакомился на соревнованиях с будущей женой, приехал посмотреть, понравилось. И отправился обратно – собирать вещи.
- Отличаются новгородцы от иркутян?
- О, да! Я приехал, когда зима началась. И на тренировке как заору: ... У вас здесь были война, оккупация, а вы позволяете так к себе относиться! Если бы в Иркутске так снег «убирали», люди бы чиновников на уборку выгнали! В Сибири народ более требовательный, знает, чего хочет. У нас недавно коммуниста губернатором избрали – только потому, что нам попытались навязать того, кого народ не хотел. А у вас, по-моему, никому ничего не надо. Продавщица еле шевелится, а в очереди десять человек стоят терпеливо. Я не знаю, близость Эстонии на вас так влияет или что...
- У нас Северо-Запад. Холодно...
- А у нас тепло, что ли?? На самом деле, я думал, что люди, пережившие войну, более жёсткие. В Иркутске войны, как у вас, не было – только гражданская. Вот сейчас памятник Колчаку стоит. История у нас тоже богатая – землепроходцы, Яков Похабов, Беринг, Радищев в Илимском остроге. Декабристы большой след оставили – Муравьёв-Апостол, Трубецкие – мы это в школе хорошо изучали. В поздние времена Иркутск уже бандитизмом больше славился.
- Так ты сейчас в Новгороде живёшь или в Иркутске?
- У меня в Иркутске сейчас младший сын в институт поступил. Полгода я там прожил, сейчас снова сюда приехал. Здесь надо работу какую-то найти. Но охранять что-то я не хочу. А вот с людьми бы поработал. Я, когда служил, получал самое запущенное подразделение и за полгода делал из него конфетку. Опыт у меня есть.
- Как часто ты тренируешься?
- Три раза в неделю. Веду дневник тренировок, смотрю – кажется, и в прошлом году я тоже самое делал, и в позапрошлом. Но объёмы и веса-то меняются. Раз в две недели тренируюсь на максимальный вес. Подъём «из ямы», с плинтов, упражнения на дожимы, станки, то есть тренажёры... Гантели – тоже очень хорошая вещь. Тренировки длятся по четыре, иногда пять часов. Но самое сложное – заставить себя.
- И даже тебе приходится себя заставлять?
- А как же. Иногда подумаешь: зачем себя напрягать? Ведь это такая тяжесть на горбу, на плечах, такая боль... Но организм требует. За всё время я здесь лишь две тренировки пропустил – когда болел.
Алевтина Козелева:
– В прошлом году Виталий стал мастером спорта по пауэрлифтингу – через тридцать лет после того, как ему мастера спорта по боксу присвоили.
Виталий Морозевич:
- Я всё выступал без разряда, в протоколах писали «б/р», «б/р». Думаю: выполнить хотя бы первый юношеский. Но сначала выполнил первый взрослый разряд. А в декабре 2014-го выполнил норматив мастера спорта – 860 кг в сумме троеборья: 290 присел, 280 пожал, 290 – потянул. Сейчас я дважды бронзовый призёр: первенства мира и первенства Европы по жиму среди ветеранов. В троеборье у меня громких титулов пока нет, только победитель Кубка России. Можно сказать – мы ещё растём.
Фото с тренировки спортсмена в новгородском клубе «Титан» - Татьяна Яковенко, другие - из его личного архива.
Источник: Ваши Новости
