Столетняя новгородка доказывает в суде, что она - вдова своего мужа
Я сама напросилась в гости к Александре Андреевне Журнавиной. 16 марта жительница посёлка Пролетарий Новгородского района отметила, шутка ли, столетие. Рассказы долгожителей — это всегда одновременно личные и уникальные дополнения к истории страны.
Отпраздновать вековой юбилей, когда жизнь никогда не была лёгкой, — это ли не чудо? Но бывает, что при встрече с ними неожиданно открываются удивительные и даже странные моменты их биографии.
Отметили честь по чести
Александра Андреевна почти 15 лет живёт в семье своей дочери Нины Ивановны Павловой. Небольшой благоустроенной квартиры хватает всем. В ней-то и провели торжество, сначала по-домашнему — приехали внучки из Великого Новгорода, Санкт-Петербурга. Потом и официально — посетили бабулю с букетом цветов и поздравлением от Владимира Путина сотрудники районного комитета соцзащиты и администрации поселения. Именинница осталась довольна. Однако по причине утомлённости визитами гостей выборы 18 марта она всё же пропустила. По словам дочери, это был единственный раз, когда Александра Андреевна свой гражданский долг не выполнила.
Следующее важное событие у юбилярши должно состояться 17 апреля, когда районный суд вынесет решение — является ли Журнавина А.А. супругой Журнавина И.А. Нина Ивановна, естественно, рассчитывает на положительное решение. Узнать, как так вышло, что Александра Андреевна стала самым возрастным участником судебного процесса в области, а возможно, и во всей стране, не менее интересно, чем раскрыть секрет её долголетия.
Родилась в крестьянской семье
Бабушка Шура встречает меня в нарядной кофточке. Но моё присутствие в комнате улавливает не сразу, три года назад она потеряла зрение, её подводит слух. Она тихонечко сидит на диване, и со стороны кажется, что старушка или дремлет, или глубоко погружена в свои мысли. Но Нина Ивановна меня предупредила: «С умственным здравием у мамы всё нормально». Я устраиваюсь напротив юбилярши, рядом со мной располагается Нина Ивановна, без разрешения и одобрения которой моё общение с Александрой Андреевной не получилось бы. Она как переводчик — мои вопросы в её произношении пожилая собеседница воспринимает гораздо быстрее.
Александра Андреевна появилась на свет в древнем селе Менюша Шимского района в обыкновенной крестьянской семье, где помимо неё родилось ещё семь детей — она была предпоследним ребёнком. Отец умер рано. Шура окончила пять классов, а дальше тяжёлый физический труд. «Как жилось в колхозе до войны?» — спрашиваю Александру Андреевну. А она отвечает: «Молодые были, поэтому всё нипочём было. Овёс, ячмень сажали, лён обрабатывали. Деревянными колотушками семечки из него выбивали, из них масло делали. А выработки требовали — ой-ой-ой!».
Главное развлечение для деревенской молодёжи — посиделки. На них и вязали, и пели, и плясали. Более всего Шура, тогда ещё Гусева, любила гармонь, через неё-то со своим будущим мужем, гармонистом Ваней, и познакомилась. Когда вспоминает про него, улыбается и даже немного хохочет. С ним она прожила более 50 лет.
Угнанная молодость
Журнавины поселились в Старом Веретье, что в четырёх километрах от Менюши, а перед самой войной у них родился мальчик Юра. Когда началась война, супруг находился на сборах в армии, а потому сразу был направлен на фронт.
— Война у меня в голове засевши — не забыть. И хорошее было, и плохого много, — вздохнёт Александра Андреевна.
Самое страшное, что навсегда отпечаталось в памяти, — как она бежит ночью, в темноте, из Веретья в Менюшу, где у матери оставлен её маленький сын, а кругом стреляют, взрываются бомбы.
Наступление немцев было стремительным. Жители окрестных деревень переселились в лес, там оборудовали землянки. Рассчитывали, что врага наши войска выбьют скоро, поэтому даже тёплую одежду с собой не взяли. Но немцы их схватили и из леса сразу в Прибалтику отправили. Хутора и заводы ждали бесплатную рабочую силу. Шуре тогда 24-й год шёл.
— Давайте теперь я расскажу, — вмешивается Нина Ивановна. Самые трагические сюжеты из жизни Александры Андреевны возьмётся рассказывать она, о них ей мама много раз говорила. — Угнали её вместе с сыном и матерью. В Латвии женщины трудились на кожевенном заводе, но пробыли они там недолго. Видимо, пресытились там рабсилой. Выстроили людей в шеренгу, чтобы отобрать, кого послать в Германию. А её мать, бабушку Пелагею, грубо отодвинули — старенькая. Потом одна женщина из Менюши, что тоже была угнана в Латвию, рассказала, что Пелагея, оставшись одна, от тоски заболела, и ещё живую её бросили к покойникам в общую могилу. Где она похоронена, мы не знаем.
В Германии Шура работала на заводе, сына брала с собой. Вместе с пленными трудились и немцы, простые рабочие. Через решётку просовывали мальчугану сладости. Освобождение принесли американцы, ну а после обратно — в Старое Веретье.
Процесс века
Осенью 1945-го с войны вернулся супруг — целым и невредимым. В деревне ни кола ни двора. Вот и решили Журнавины отправиться на заработки в Казахстан.
— Но маме там не понравилось — степь кругом, в глаза песок постоянно попадает. Казашки над ней смеялись, мол, русская ничего не умеет. А мама взяла и своими руками мазанку из соломы, глины и конского навоза сделала. Папа шофёром работал, но она его упросила поехать обратно домой. Подъезжают на поезде к Чудову и узнают, что в стране денежная реформа, все их сбережения обесценились, — рассказала Нина Ивановна.
Путешествий и выездов далеко от дома в жизни Александры Андреевны больше не случалось. Мать с дочерью припомнили только, что смогла она побывать в двух санаториях, куда её направляли для оздоровления после перенесённого туберкулёза: в Велебицы в соседний Солецкий район и куда-то под Ленинград.
Мужа Александра Андреевна похоронила в 1991 году, сына Юру — в 2004-м. Работала счетоводом в колхозе, продавцом, заведующей детским садом. На пенсию вышла в 1973 году с обеспечением от государства в 29 рублей в месяц. По понятным причинам у неё нет ни статуса труженицы тыла, ни малолетнего узника фашизма. Германия таким, как она, одно время отправляла марки, а выплатив определённую сумму, попросила расписку, что претензий Журнавина к ней не имеет. Сегодня пенсия Александры Андреевны с учётом пособия по инвалидности около 16 тыс. рублей.
Пенсионерки не жалуются, на жизнь хватает. Но уж очень Нине Ивановне обидно, что необходимо через суд доказывать, что её мама — вдова её папы, ветерана войны.
— Он демобилизовался в сентябре 1945-го. Служил наблюдателем в зенитно-артиллерийской дивизии. Он был отмечен медалью «За отвагу» и орденом. В декабре прошлого года я случайно через Интернет узнала, что вдовы ветеранов имеют льготы. Стала собирать документы на получение соответствующего удостоверения, и выяснилось, что нужно свидетельство о браке. Но оно у нас не сохранилось. Обратились в Шимский ЗАГС, а там ответили, что записи 1941 года сгорели во время войны, посоветовали обратиться в суд. Уже два заседания состоялось. Если бы я знала, что такая канитель будет, не стала бы ввязываться. А теперь уж пойду до конца, принципиально, — возмущается Павлова.
Что думает сама Александра Андреевна по поводу суда? Разговоры про суд, обретение удостоверения, получение льгот бабушку не трогают, она даже в толк не возьмёт, о чём собственно речь. Накануне Страстной недели больше всего её беспокоило, как не умереть в последние дни перед Пасхой.
* * *
На вопрос о причинах долголетия бабы Шуры Нина Ивановна пожала плечами. Но догадками всё-таки поделилась: может быть, генетика хорошая, особенно по женской линии — родные сёстры Александры Андреевны дожили до 90 лет. Возможно, постоянный труд на свежем воздухе, натуральные продукты тоже сыграли роль. Курила? Боже упаси. Характер имела спокойный, нрав — не сварливый. Соседей и знакомых угощала пирогами и молоком. Нравилось ей устраивать в своём деревенском доме праздники, начнёт свою любимую застольную:
«В одном прекрасном месте,
На берегу реки,
Стоял красивый домик,
В нём жили рыбаки».
Песню подхватывали и Гусевы, и Журнавины. До сих пор Александра Андреевна помнит все её строчки, она мне их пропела...
***
По информации Новгородстата, по предварительным данным на начало 2018 года, на территории области проживают 50 человек, которым сто и более лет. Из них — 41 женщина и 9 мужчин. Между тем на 1 января 2017 года в регионе долгожителей насчитывалось 36. Самое большое количество людей, разменявших второе столетие, на территории области проживает в Великом Новгороде — 6 человек.
Фото 2 - автора
Источник: газета «Новгородские ведомости»
Источник: 53 новости
