Как новгородский прокурор Ольга Власова дошла до Верховного Суда РФ
Прокуратура, как столп законности, занимается не только уголовным преследованием преступников, тем, с чем она чаще всего ассоциируется в общественном сознании. Не менее важную часть работы составляет участие в гражданском и административном судопроизводстве. Об этом «53 новости» побеседовали с начальником отдела по обеспечению участия прокуроров в гражданском и арбитражном процессе прокуратуры Новгородской области Ольгой Власовой:
– Что мы делаем в суде? Если прокурор обратился в суд с иском или административным иском – в зависимости от вида судопроизводства, он должен грамотно свои требования поддержать, представить, если нужно, дополнительные доказательства, раскрыть уже имеющиеся, отстоять позицию и добиться удовлетворения исковых требований, восстановления нарушенных прав защищаемых лиц. Когда ответчики в процессе понимают, что совершили нарушение закона, признают это и пытаются до вынесения решения по существу принять меры к устранению нарушения и если прокурор видит, что, действительно, права защищаемых им лиц восстановлены, он может отказаться от иска. Тогда дело будет прекращено в связи с добровольным удовлетворением требований.
– А это часто происходит?
– Не очень часто. Например, за первое полугодие 2018 года только 9 процентов рассмотренных дел закончились тем, что ответчики осознали свою ошибку и исправили нарушения, благодаря чему дела были прекращены.
– Бывают «сделки со следствием»?
– В гражданских делах допускается заключение сторонами мировых соглашений. Это делает не прокурор, а гражданин, чьи права прокурор защищает. У нас бывает, например, так, что истец, в чью пользу обратилась с иском прокуратура, претендующий на получение жилплощади вне очереди, заключает мировое соглашение с местной администрацией-ответчиком, где стороны обговаривают, в какой срок и какую квартиру гражданину предоставят, чтобы дальше судебный процесс не шел. Это мировое соглашение проверяется и утверждается судом. Оно тоже будет исполняться. Государство это гарантирует.
– Какие случаи самые сложные, когда понимаете, что придется вычеркнуть из жизни очень много времени, чтобы решить ту или иную задачу?
– Последний раз серьезные проблемы были несколько лет назад, когда пришлось до Верховного Суда РФ отстаивать свою позицию по взысканию с лица, совершившего преступление, ущерб в 1,5 миллиона рублей в доход государства. Обычно таких сложностей по искам прокуроров не возникает. Больше 99 процентов заявлений прокуроров удовлетворяются в судах первой инстанции.
Еще одна наша функция – вступление в процесс по искам иных лиц: граждан, организаций. В тех случаях, когда закон наделяет прокурора полномочиями на участие в деле, инициированном не прокурором, он дает заключение, призванное помочь суду определиться, какое решение должно быть вынесено. Это дела о защите основных конституционных прав граждан: споры о восстановлении на работе, возмещении вреда жизни и здоровью, усыновлении, выселении и другие.
В ходе процесса мы даем заключение о том, как, мы полагаем, с точки зрения закона, должно быть рассмотрено дело и какое должно быть вынесено решение. И в дальнейшем, если мы видим, что решение не соответствует нашей позиции, или, может быть, в текст закрались какие-то ошибки, мы должны отреагировать. Причем вне зависимости от того, будет сам заинтересованный гражданин или организация это делать или нет, так как мы должны обеспечить законность. Эти дела наиболее сложны, потому что изначально прокурор сам не собирает доказательства, не проводит проверку, а работает с теми материалами, которые принесли в суд стороны. Достаточно их или нет для разрешения спора – приходится смотреть уже в процессе, тогда прокурор задает вопросы, изучает документы наряду с судом, заявляет ходатайства об истребовании дополнительных доказательств. Сам он, как и суд, может подсказать, какие еще документы нужно собрать сторонам, чтобы суд мог правильно разрешить дело.
– Действительно очень сложные материи. Сейчас очень простой вопрос: я вижу, что вы сидите в кабинете, заваленном бумагами… Как вы справляетесь вообще? На вас вся эта судебная махина замыкается, или у вас отдел целый? Как вы распределяете работу?
– У нас отдел. В нем четыре человека, включая меня, но мы занимаемся всем: гражданскими, административными, арбитражными делами, делами об административных правонарушениях. У нас прокуроры ходят и в суды первой инстанции, например, в областной суд, когда рассматриваются дела по административным искам об оспаривании тарифов. Это непростые дела, потому что речь идет о сложных экономических расчетах. Эти расчеты проводит комитет по тарифной политике области. А прокурор, как известно, высшим экономическим образованием не обладает, но, тем не менее, должен в этом разобраться. Мы изучаем соответствующие методики, проверяем расчеты вместе с судом, даем заключения, как суд должен рассмотреть дело, с нашей точки зрения.
– Как вы оцениваете уровень юридической грамотности населения?
– Сейчас этот уровень очень высок. Даже если кто-то не разбирается в тонкостях процесса, практически все знают, что для защиты права нужно обратиться в суд и с каким требованием нужно туда обратиться. Граждане очень активно пользуются своим правом обращения в суды. Десять лет назад такого не было. И жалоб стало гораздо больше на незаконные судебные постановления, и просто обращений по житейским вопросам.
– Пожарные проверки. Расскажите о них, что за ними стоит? Система дает сбой и надо уже везде проверять пожарную безопасность?
– Вы сами знаете, что основанием к этим проверкам по всей стране стал вопиющий факт нарушения закона, когда погибло много людей, и погибло из-за того, что самые элементарные правила пожарной безопасности в здании не были выполнены. И естественно, когда такое видит руководство государства, оно дает надзорным органам указание проверить, что же творится в других, схожих по назначению, местах. Ведь и в «Зимней вишне», и в «Хромой лошади» когда-то проходили проверки, и там разрешили разместить заведения с массовым пребыванием граждан, но позднее вследствие несоблюдения норм пожарной безопасности трагедии избежать не удалось.
У нас в области весной тоже прошли проверки. Прокуроры вместе с привлеченными специалистами выявили массу нарушений, но мы к выбору мер реагирования подходили избирательно. Если нарушения мелкие и их легко устранить, мы, конечно, не обращались в суды с требованием о закрытии всего здания торгового центра, или его части. Речь шла либо о выдаче нарушителю предписания органом пожарного надзора, либо о внесении прокурором представления об устранении нарушений правил пожарной безопасности. На рассмотрение представления прокурора обычно дается месяц. Там, где были действительно очень грубые нарушения, подобные допущенным в том трагическом случае в Кемерове в «Зимней вишне», например, когда крайне затруднена эвакуация людей, или она невозможна, мы вынуждены были обращаться в суд о запрете эксплуатации здания до устранения этих существенных нарушений.
– Есть еще какие-то примеры, когда вам приходится вникать в какие-то очень отстраненные от юридической данности материи? Неужели, вам когда-нибудь придется разбираться в калорийности детского питания?
– Мы разбираемся, если этого от нас требует ситуация. Проверки проходят и в детских садах, и в школах, когда поступают жалобы граждан либо иная информация о нарушениях закона. Мы приглашаем специалистов, вместе с ними выясняем, действительно ли не соблюдаются нормы СанПиН по калорийности питания, применяем меры реагирования.
Еще довольно сложная категория дел, не только для прокуроров, но и для судей, для адвокатов и всех остальных участников процесса – споры о возмещении вреда жизни и здоровью, в особенности причиненного в результате ДТП. Есть разные методики подсчета ущерба транспортным средствам, правила определения размера вреда здоровью. Мы в этих вопросах должны разбираться.
По таким делам прокуроры тоже приносили апелляционные определения, когда не соглашались с расчетом, сделанным судом. Акты реагирования нам удовлетворял суд апелляционной инстанции. Недавно, в июне и июле были такие случаи.
– Мы давали такую новость – девушка, пострадавшая от взрыва колеса в автобусе, не стала обращаться в суд. Она сама заявила нам это. Но все же, если человек пострадал в ДТП, что нужно делать?
– Для обращения в суд, естественно, надо брать медицинские документы о диагнозе, назначенных лекарственных средствах, чеки и рецепты, по которым медикаменты приобретались, справки о заработке за предшествующий год работы, если человек работал, но в результате ДТП стал нетрудоспособен, и иные документы в зависимости от конкретных обстоятельств. Если в ДТП пострадал пассажир транспортного средства или прохожий, и причинен вред его жизни и здоровью, а страховая организация, застраховавшая ответственность владельца автомобиля, или владельцев, если в аварии участвовали несколько машин, отказала в выплате, необходимо обращаться в суд с иском к этой организации.
Если вред причинен в какой-то бытовой ситуации, не связанной с воздействием источника повышенной опасности, то иск надо заявлять к виновнику вреда. Возможных ситуаций на самом деле очень много. В ряде случаев по закону ответственность за вред несет не тот, кто его причинил.
Поэтому пострадавший может обратиться к прокурору, который разъяснит закон, поможет собрать документы, обратиться в суд. Истец имеет право и на компенсацию морального вреда. Человек, которому причинено увечье, очень страдает, особенно, если травма тяжелая, например, если до происшествия он трудился в какой-то профессии, а теперь не может, если он вынужден периодически проходить лечение и так далее. И компенсацию морального вреда суд взыскивает.
Фото автора.
Источник: 53 новости
