Новгородский учитель рассказал, как в годы войны выжил в подземной тюрьме и газовой камере
Удивительную историю, достойную книги или фильма, опубликовала «Солецкая газета». Это рассказ о ветеране просвещения Эдуарде Викторовиче Козлове, который 11 марта отметил своё 80-летие.
Этого замечательного человека знает несколько поколений сольчан, ведь он отработал в местной школе 35 лет, а его общий педагогический стаж составляет 42 года. Выпускник Новгородского государственного педагогического института преподавал в сельских школах не только свою любимую математику, но и физкультуру - он увлекался многими видами спорта и добивался в них высоких результатов, и даже был чемпионом областного центра по боксу. Также он вёл физику и черчение. Кроме того, занимался воспитанием учеников - ежегодно совершал с ними походы к памятным местам, туда, где когда-то были сожженные карателями деревни.
Газета рассказывает о том, что пришлось пережить Эдуарду Козлову в годы войны. Предлагаем этот отрывок вашему вниманию без изменений:
«Сразу после объявления войны глава семьи ушёл на фронт. А маме, бабушке и маленькому Эдику досталась нелёгкая доля — фашистская оккупация. За связь жителей с партизанами деревня Городище была сожжена конным отрядом карателей. Кто-то донёс, что мама Эдуарда лечила раненых партизан, за это оккупанты публично избили её плетьми. Нескольких мужчин расстреляли. Жителей деревни загнали в уцелевшие хозяйственные постройки. Целую ночь женщины, старики и дети провели в ожидании массовой казни, но фашисты утром погнали их до ближайшей железнодорожной станции Леменка, там пленников поместили в товарные вагоны.
— Некоторое время мы находились в Латвии, у владельца хутора, — рассказал Эдуард Викторович. — Мама и бабушка хорошо знали, как обращаться с домашними животными, поэтому хозяева были довольны.
Однако вскоре их снова куда-то повезли по железной дороге. Оказалось, что в один из польских концентрационных лагерей, а затем — в Вестервальд (Западная Германия). В течение полутора лет вместе с другими узниками они жили под землёй. Работать приходилось не только взрослым: Эдуард Викторович помнит, как чистил сапоги немцам. Основной задачей этого подземного концлагеря-завода была организация производства деталей для немецкой техники и вооружений. Пленные трудились в цехах при тусклом свете электрических ламп, охранники строго следили за качеством работы. При малейшем браке в ход шли нагайки (плети), за серьёзные просчёты могли и расстрелять. В большом подземном помещении для узников располагались пятиярусные ряды нар.
— Мы спали под потолком, — пояснил юбиляр, — на последнем ярусе, забирались туда по лестнице.
Периодически, примерно раз в год, немцы привозили новую партию работников, а выработавших свой ресурс пленных загоняли в газовую камеру. Однажды дыхание смерти коснулось и сольчан.
— В газовой камере кафельные стены, пол, потолок были белого цвета, — вытирая слёзы, вспоминает Эдуард Викторович. — На всю жизнь я запомнил зловещую тишину, с которой большое количество пленников ожидали гибели. Понимали, что кричать бесполезно — из газовой камеры не выберешься. Открылись створки, пошёл газ, мама меня уложила на пол, накрыла собой. Но вдруг газ перестал поступать в помещение: оказалось, что эшелон с новыми пленными, которых везли нам на смену, попал под бомбёжку. Только поэтому мы остались живы.
Война близилась к завершению, работа в цехах постепенно затихала. Пленных немцы в тот период практически не кормили, давали лишь «суп», состоящий из воды и капусты. При подходе англо-американских войск к городу обитателей лагеря заперли, но им всё же удалось открыть входные двери и выйти на белый свет, которого узники не видели более года.
Эдуард на тот момент уже тяжело болел: сказались плохое питание, пребывание под землёй. Мама с бабушкой по причине истощения нести его не могли, поэтому оттащили мальчика в овраг.
— А все остальные пленники побрели в ближайший лес, — продолжает юбиляр. — Вскоре около лагеря появилось подразделение гитлерюгенд с овчарками. Хочу отметить, что эти юнцы были более жестокими по отношению к пленным, противнику, часто учиняли зверства. Видимо, сказалось воспитание в условиях человеконенавистнической пропаганды. Нас они не заметили, пошли по следу основной группы узников. Я думаю, шансов у беглецов было совсем немного.
Через некоторое время появились американские танки. Измождённого Эдика освободители подняли на танк. Выдали им продукты, тушёнку в больших банках. Но мама не позволила сразу есть, зная, чем этот может закончиться. Американцы подарили Эдику губную гармошку, она стала его первой и самой любимой игрушкой. Чуть позже родных мальчика американцы стали уговаривать отправиться в США, но они категорически отказались.
В освобождённом городе, оставленном жителями, дома, магазины были открытыми. Мама Эдуарда отыскала тележку, был собран кое-какой запас продуктов и самых необходимых вещей, после чего пленники отправились домой. В качестве компенсации за годы унижений и лишений они захватили с собой швейную машинку «Зингер», которая до сих пор хранится в семье Козловых.
Как они смогли пешком пройти огромное расстояние, остаётся загадкой. Просили еду в деревнях, встречавшихся по пути, ночевали под открытым небом и наконец добрались до Леменки, остановились на какое-то время у родственников. Маму почти сразу же направили работать в деревню Водосье (сейчас её уже не существует), где семья поселилась в здании медпункта. Восстанавливать подорванное здоровье Эдика пришлось около двух лет.
Отец Эдуарда думал, что его родные погибли в неволе. Он в составе десантного отряда был заброшен в тыл врага, голодал (приходилось есть даже кору деревьев), но всё-таки вырвался из окружения. В одном из боёв был ранен, лечился в Москве, Астрахани. Лишь в 1947 году он смог обнять родных…»
Продолжение этого интереснейшего материала Сергея Овчинникова читайте на сайте «Пресса53».
Источник: 53 новости
