Бульотка, швейка и другие интересные предметы из старорусских музеев
Почти три месяца сотрудники старорусских музеев Достоевского напряженно работали несмотря на отсутствие посетителей, связанное с режимом самоизоляции. Но, как говорится, нет худа без добра…
Читатели сетевых страниц музеев за это время могли узнать о конкретных экспонатах из публикаций научных сотрудников. Эти интересные материалы не входят в программу стандартных экскурсионных программ, ограниченных по времени, поэтому их появление в рубрике «История одного предмета» — настоящая находка. Представляем некоторые из них.
Бульотка
В одной из экспозиционных комнат Музея романа «Братья Карамазовы», на чайном столике героини произведения, Катерины Ивановны Верховцевой, расположен необычный предмет, похожий на миниатюрный самовар.
Это бульотка, название которой пришло в Россию, вероятно, из французского языка. В переводе оно означает «грелка». В европейских странах с помощью этого незатейливого предмета готовили чай, пунш, глинтвейн. В нашей стране бульотки получили распространение во времена императрицы Екатерины II, а выпускали их заводы города Тулы. Изготовленная из серебра и его сплавов с медью и мельхиором, дорогостоящая вещь бытовала только у обеспеченных людей. Ее функция и удобство заключались в кипячении небольшого количества воды с помощью встроенной внутрь спиртовки. Вода долгое время оставалась теплой, что было важно при затяжном чаепитии. Располагали бульотку на отдельном маленьком столе.
Бульотка из экспозиции музея выполнена из алюминия и представляет собой самовар-кофейник на трех фигурных ножках, украшенных резными узорами, между которыми расположена спиртовка. Внутри — миксер в форме цилиндра с отверстиями для кофейных зерен. Предмет датируется 1870-ми годами, изготовлен на одной из немецких фабрик. Как известно из романа «Братья Карамазовы», Катерина Ивановна, невеста Мити, угощала свою соперницу Грушеньку во время их встречи горячим «шоколатом». Не в бульотке ли был приготовлен этот изысканный напиток?
Ширма
В той же гостиной Катерины Ивановны есть еще один примечательный предмет, не совсем ушедший в прошлое — ширма. Известный с середины XVIII века, этот элемент интерьера представляет собой небольшую портативную створчатую перегородку, отделяющую часть комнаты, например, для переодевания.
В каждом приличном доме Петербурга середины XIX века обязательно были ширмы, которые изготовляли из дерева, ткани. Причём этот предмет настолько гармонично вписался в общую обстановку, что странствующий французский писатель и критик Теофиль Готье назвал ширму типично русской мебелью.
Поступила ширма в музей вместе с двумя креслами (они находятся в детской Дома-музея Ф.М. Достоевского) от уроженца Старой Руссы, главного хранителя отдела истории русской культуры Эрмитажа, писателя, члена Старорусского землячества в Ленинграде Владислава Михайловича Глинки. О том, как и когда это произошло, вспоминает Вера Ивановна Богданова, бывший директор Дома-музея Ф.М. Достоевского в Старой Руссе: «Это было еще при Георгии Ивановиче Смирнове, который создавал основу коллекции музея. В этом ему помогали научные руководители, среди которых был и Владислав Михайлович Глинка. Мы неоднократно встречались с ним, я не раз была у него дома на Невском, где видела много старинной мебели. Он очень любил Старую Руссу, и потому неудивительно, что часть из собственного интерьера он передал новому старорусскому музею писателя...»
Вот так удивительная история одного предмета связана с замечательным человеком, стоявшим у истоков создания старорусского мемориального музея.
Саквояж
А за ширмой наблюдательный посетитель найдет необычную поклажу — саквояж... Прообразом его была обычная багажная сумка, выполненная из уцелевших частей старого ковра. Именно поэтому прародителей современного саквояжа в США называли «ковровыми сумками». После Гражданской войны в США производное от слова саквояж — саквояжник (или карпетбеггер) приобрело на Юге негативный оттенок — так именовали северян, прибывших в южные штаты налегке, так как весь их багаж состоял из саквояжа.
Позже дорожный саквояж стал востребован не только из-за своей дешевизны, но и из-за практичности и долговечности, ведь его тканевая основа была заменена на дорогостоящую кожу. Новым витком в истории саквояжей стало использование его людьми разных профессий. Образ адвоката, врача, бизнесмена стали вызывать неизменную ассоциацию с этим аксессуаром. Чем богаче и успешнее был представитель той или иной специальности, тем роскошнее выглядел его саквояж. Адвокаты и врачи предпочитали экземпляры из дорогостоящей кожи, в которые было удобно складывать как многочисленные инструменты, так и важные бумаги. Они плотно застегивались, имели добротную ручку из металла и кожи, Обеспеченные владельцы украшали сумку своими инициалами.
Чтобы защитить ценные вещи от кражи, в XX веке в саквояж стали врезать замок, а ключ от него носить на шее. Менялся и вид аксессуара. Его дополняли оригинальными фасонами, элегантной фурнитурой и застежкой-молнией.
Музейный саквояж вполне можно представить принадлежностью героини романа «Братья Карамазовы» Катерины Ивановны — современной, эмансипированной дамы. Но, возможно, это профессиональный органайзер, например, врача, производящего за ширмой осмотр больной... Саквояж-экспонат появился в фондах в 2003 году, когда его преподнес музею житель Санкт-Петербурга, многократный даритель Александр Соловьев, которому он достался от дедушки. Предмет прикладного искусства, быта и этнографии, саквояж фабричного производства выполнен из текстиля, кожи и металла. Датируется принадлежность купеческой семьи концом XIX века.
Пест, знай свою ступу!
В экспозиции музея есть два «говорящих» пестика. Один экспонат — в гостиной Федора Павловича, на столе, неподалеку от фигуры Дмитрия, как напоминающий о предполагаемом орудии убийства предмет. Другой — из интерактивного фонда, в трактире, вместе со ступкой он является предметом кухонной утвари конца XIX века. Ступа с пестиком, представленные в трактире, это приспособление для растирания и размельчения различного рода продуктов: соли, перца, сала, чеснока, мака и так далее. Выдалбливались из дерева, изготавливались из луженой меди, латуни.
Металлические ступки представляли собой невысокий сосуд, круглый в поперечном сечении, плавно сужающийся к донцу. Деревянные ступки могли повторять форму металлических или представлять собой невысокие широкие чашки с ручкой. Пестики имели форму стержня с круглой рабочей частью. В русских деревнях в повседневном хозяйственном быту использовались в основном деревянные ступки. Пест или пестик издавна вошел в русский фольклор. Пословицы и поговорки о нем иллюстрируют статью в Словаре русского языка Владимира Ивановича Даля: «Попал в люди, как пест в ложки. От него ни крестом, ни пестом не отделаешься. Свинья не боится креста, а боится песта. Пест, знай свою ступу! Глупая баба и песту молится».
Первая книга для чтения в семье Достоевских
«Сто четыре истории, выбранные из Ветхого и Нового Завета», издание 1838 года, представленное в одной из комнат музея — ценный экспонат, подаренный участницей Международных Старорусских чтений «Достоевский и современность» Ольгой Дехановой накануне открытия литературной экспозиции в 2018 году.
Брат писателя Фёдора Михайловича Достоевского Андрей вспоминал: «Первою книгою для чтения была у всех одна. Это Священная история Ветхого и Нового Завета на русском языке. <…> Помню. Как в недавнее уже время, а именно в 70-х годах, я, разговаривая с братом Федором Михайловичем про наше детство, упомянул об этой книге; и с каким он восторгом объявил мне, что ему удалось разыскать этот же самый экземпляр (т.е. наш детский) и что он бережет его как святыню». Об этой книге говорит старец Зосима в романе «Братья Карамазовы»: «Была у меня тогда книга, священная история, с прекрасными картинками, под названием «Сто четыре Священные истории Ветхого и Нового завета», и по ней я читать учился. И теперь она у меня здесь на полке лежит, как драгоценную память сохраняю».
«Сто четыре истории, выбранные из Ветхого и Нового Завета» — сочинение Иоганна Гюбнера (1668-1731). Книга была опубликована в 1721 году в Лейпциге, выдержала около 270 изданий. На русском языке появилась в переводе студента Московского университета Матвея Соколова с посвящением митрополиту Платону (Левшину). В предисловии переводчика указано одно из достоинств сочинения: «…истории Священного Писания читаются легко». Известно, что в семье Достоевских был гюбнеровский текст в переводе Василия Богородского.
Нож канцелярский
В XVIII-XIX веках появились канцелярские ножи для резки бумаги. Большинство из них изготавливали из драгоценных металлов и камней, отливались вручную и украшались резьбой. В литературной экспозиции на письменном столе есть подобный канцелярский нож, прекрасно вписавшийся в общую композицию из канцелярских предметов. Он является неотъемлемым элементом рабочего места, характерного для образованных людей. Экспонат датируется 1870-ми годами, изготовлен на австрийской фабрике Бергмана.
У ножа тонкое лезвие из венской бронзы, ручка, декорированная чеканным изображением: гончая с пойманной уткой в зубах. Тематическое украшение ножа ассоциируется с дружбой и сотрудничеством Достоевского с поэтом и охотником Николаем Некрасовым, чья охотничья усадьба была сравнительно недалеко от старорусской дачи Достоевского.
Вокруг разрезания журналов канцелярскими ножами на рубеже XIX-XX веков сложилась целая литературная традиция — неразрезанные странички характеризовали человека, который старается показаться образованным, но в действительности журналы не читает.
Ночная ваза
Знаете ли вы, что за предмет экспонируется в «Детской» под кроватью? Это урыльник. Он же ночная ваза. Проще говоря, перед вами... ночной горшок! Этому экспонату уже 160 лет. Конечно, за столь солидный возраст ночная ваза немного поизносилась: заметны мелкие трещины и следы бытовой реставрации. Но сохранились декорация по окружности рельефным орнаментом и надглазурная роспись в виде цветов ириса, выполненная в светло-коричневых тонах.
Куклы Беккер
В детской комнате Дома-музея Ф. М. Достоевского представлены две куклы, посаженные на диванчик. Эти игрушки, характерные для девочек XIX века, выполнены по образцам и описаниям кукол того периода. А смастерила их по просьбе заведующего музеем Веры Ивановны Богдановой ее знакомая, художница из Петербурга Надежда Сергеевна Беккер. Было это, примерно, в 2000 году…
Надежда Беккер приехала в Старую Руссу с семьей из Петербурга, где работала на комбинате декоративно-прикладного искусства. Жила некоторое время в деревне Ходыни, что на реке Ловать, и ...писала картины. Надежда Сергеевна ненадолго пережила своего любимого супруга, скончалась в октябре 2015 года. Но в память о ней остались куклы, которые в экскурсионных программах иногда называют «куклы Беккер».
Удивительно, но глядя на лощеные щечки кукольных девочек, трудно представить, что они выполнены в технике папье-маше. Костюмы для них Надежда Сергеевна шила и вязала тоже сама, тщательно подбирая для «прошловековых игрушек» материалы. Применила и кружева, предоставленные ей из запасов музея. Купить для кукольных красавиц художнице пришлось лишь волосы и глазки.
К сожалению, Надежды Сергеевны уже пять лет нет в этом мире. Но с нами остались творения Мастера - куколки подобные тем, в какие играла дочь Достоевского Люба и ее сверстницы.
Швейка
В Доме-музее Ф.М. Достоевского, на вышивальном столике жены писателя Анны Григорьевны, есть экспонат, который всегда вызывает большой интерес у посетителей. Этот необычный предмет цилиндрической формы с винтовым механизмом и мягкой бархатной подушкой у основания — швейка. В XIX веке она использовалась в качестве подставки-крепления для ткани во время вышивания.
Согласно толковому словарю Ушакова, «швейка — это прикреплённая к столу подушечка, к которой прикалывается ткань при ручном шитье». Называемые городскими или усадебными, такого типа швейки прикреплялись к столу с помощью струбцины. Ткань с одной стороны подкалывалась иголкой к мягкому основанию, а с другой стороны натягивалась для удобства вышивания. Известно, что Анна Григорьевна Достоевская занималась рукоделием. В письмах к мужу она неоднократно рассказывала о том, что посвящает много времени шитью: «…Я все шью, шью, шью и шитью конца не вижу». В числе вышивальных принадлежностей супруги писателя, наверняка, была игольница-швейка.
Это всего лишь малая часть из представленных в соцсетях на страницах музеев Достоевского в Старой Руссе интересных материалов. Подобная работа продолжается и в других филиалах Новгородского государственного музея-заповедника. Но теперь, в связи со смягчением ограничений по коронавирусу в Новгородской области, все музеи поэтапно возобновляют работу непосредственно с посетителями. Теперь экскурсанты могут взглянуть на отдельные экспонаты с большим интересом, узнав о них из публикаций.
Фото автора
Источник: 53 новости
