Архивы раскрывают тайны: немецкая аграрная политика на оккупированной территории
Общероссийский проект «Без срока давности», c которым мы знакомимся в этом году, включает в себя подготовку сборников документов и выставок. Один из томов посвящен преступлениям гитлеровцев и их пособников против мирных жителей на новгородской земле в 1941-1944 годах. Более 200 документов новгородских и федеральных архивов, вошедших в сборник, стали свидетельством горя и страданий, принесенного нацистами на оккупированные территории. Государственные архивы Новгородской области подготовили серию публикаций, в которых по материалам документальных источников рассказывается о злодеяниях захватчиков.
С приходом к власти в Германии нацистской партии идея захвата славянских земель стала одним из основных пунктов экономической и политической программы.
«Предполагалось, что немцы получат на Востоке в собственность земельные наделы и непритязательных славянских сельскохозяйственных рабочих», – пишет в своем труде «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. 1941-1944» доктор исторических наук, профессор Борис Ковалёв. Еще до нападения на СССР руководство Германии спланировало обеспечение своих войск за счет местного населения, причем на третьем году войны весь вермахт должен был снабжаться продовольствием из России. Захватчики не только не брали на себя никаких обязательств по обеспечению советских граждан, но и предполагали, что «десятки миллионов человек умрут от голода, если мы будем вывозить из страны все крайне необходимое нам» (из рекомендаций секретариата Гитлера для Альфреда Розенберга как будущего верховного правителя оккупированных Восточных областей).
Гитлеровцами была создана система по экономической эксплуатации восточных территорий. Для продовольственного снабжения войск и вывоза сельскохозяйственной продукции в Германию организовали Восточный штаб экономического руководства, в котором была сельскохозяйственная группа. При каждом штабе армии имелась хозяйственная группа — связующее звено между армией и хозяйственными организациями. Дивизии, несущей охрану района, подчинялись хозяйственные команды, которые с помощью полевых комендатур захватывали продовольственные запасы: зерно и скот изымались для снабжения войсковых частей, избытки отправлялись в Германию.
Населению захваченных районов немецкая пропаганда твердила, что «германский солдат несет в Россию землю и волю». Вскоре после начала войны эта установка была опровергнута разнузданным и безнаказанным грабежом со стороны гитлеровцев — в некоторых деревнях люди даже не хотели уходить из домов на полевые работы, опасаясь во время отсутствия лишиться последнего имущества.
Голод стал жестокой действительностью в оккупированных районах уже осенью 1941 года. Большая смертность от голода была зафиксирована в Чудово, где население вынудили «заниматься нищенством, подбирать с помоек отбросы пищи». Не лучше была обстановка в Новгороде. Секретарь райкома ВКП(б) Павел Соколов сообщал в докладной записке от 7 июня 1942 года: «Население в городе никаких пайков не получает… Большая смертность была от голоду. С голоду умерли учительница Райя Флегантова, священник — Орнатский и др. в домах и на улицах валялись не убранные трупы. Люди ели собак. То же самое и в деревне населению ничего не выдают, торговли нет никакой, только что меняют на вещи».
С августа 1941-го по март 1943 года 18 человек умерло от голода в селе Залучье, 9 человек, в том числе 3-летняя девочка — в деревне Старое Сохново Демянского района, 623 человека — за весь период оккупации в Лычковском районе. В Демянском районе обобранное немцами население питалось травой и мхом, коровы оставались только у предателей, «кур, овец, свиней нет и в помине». В деревне Ковры этого же района от голода умерло 40 человек.
Письмо начальника сельскохозяйственного управления Шимского района волостным старшинам и старостам Шимского района. 6 января 1943 г. ГАНИНО. Ф. 177. Оп. 4. Д. 10. Л. 130-130об.
Разработанная оккупантами система управления захваченными территориями должна была способствовать успешному сбору сельскохозяйственной продукции. Самой крупной территориальной единицей был административный округ, в структуре которого действовал отдел «Сельское хозяйство». В подчинении начальника окружного управления были все бургомистры и старосты на подведомственной территории. Округа делились на уезды или районы, где действовали уездные или земские управы. Предпоследней ступенью были волости — ими руководили назначенные немцами волостные старшины.
На должности так называемых «сельскохозяйственных вождей» (окружных и районных — первые подчинялись непосредственно хозяйственной команде и действовали через полевую или местную комендатуру) оккупанты назначали зажиточных немецких крестьян и выходцев из других стран Северной Европы. Немцы были заинтересованы в сохранении колхозно-совхозной системы, закрепив сложившееся состояние дел в «Положении об общем дворе» от 27 августа 1941 года. В сгоревших деревнях разрешался выезд на хутора. Для организации сельхозработ в деревнях немцами назначались или выбирались старосты, но ответственность за порядок в колхозе (именно так было указано в документе) нес каждый его член.
Выборы старост были условными. На них всегда присутствовал немецкий офицер, которого сопровождал вооруженный отряд. Командир партизанского отряда Подъяпольский писал в докладной записке от 18 октября 1941 года, что в деревне Негино Тосненского района офицер своим голосом провел на должность старосты местного жителя — немца. При выборе старосты захватчики отдавали предпочтение зажиточным крестьянам, людям, обиженным советской властью, но старостами также становились и бывшие председатели колхозов.
Старосты были обязаны организовать уборку сена, хлебов и их охрану. В случае саботажа именно староста нес ответственность перед немецкими властями. Начальник Ленинградского штаба партизанского движения Михаил Никитин в докладной записке от 18 марта 1943 года сообщал, что когда в деревне Бедрино Шимского района жители категорически отказались платить налог по 35 пудов зерна с гектара, медведский комендант арестовал уже второго старосту деревни.
Командир отряда Подъяпольский упоминал, что с каждой деревни немцы потребовали 15-20 коров. В Полновском районе гитлеровцы предъявили крестьянам требование сдать озимые, ячмень, весь овес и лен, все семена, оставленные для весеннего сева (на сохранение). С каждого двора также было взыскано 220 рублей налога, с каждого мужчины — 120 рублей. В Гдовском районе с каждого домохозяйства захватчики требовали 100 рублей и столько же с каждого трудоспособного, причем советскими деньгами, 17 кубометров леса или дров с каждого двора, ввели налоги на скот и лесозаготовки. В Тосненском районе гитлеровцы разграбили местных жителей не сразу, а когда люди вышли из леса и вывели скотину.
В конце сентября 1941 года на сборе старост и бургомистров Молвотицкого района оккупанты разъяснили продовольственную политику рейха: колхозы сохранялись до весны, а крестьяне объявлялись «немецкими дворовыми».
С весны 1942 года, после опубликования постановления Розенберга о новом порядке землепользования — оно предполагало постепенное упразднение колхозов и превращение их в общинные хозяйства во главе с немецкими управляющими, началась организация «агрономических участков». В них объединялись 2-3 экономически однотипные волости. Участок возглавлял специалист по сельскому хозяйству, обычно — агроном, который отвечал за состояние своего участка и давал указания старостам. Административные функции оставались в ведении волостного старшины, он не мог вмешиваться в работу агронома, но был обязан помогать ему. Участковые агрономы назначались старшими агрономами района и утверждались местной сельскохозяйственной комендатурой.
К тем, кто ранее работал в колхозах, но отказывался трудиться под новой властью, применялись репрессии. Помимо старост, труд бывших колхозников контролировали волостные старшины — они сравнивали, как люди работали до и после прихода немцев. Так, объем сданной сельхозпродукции должен был быть не ниже прошлогоднего. Старостам в случае саботажа разрешалось пороть виновных розгами, налагать денежные штрафы, сажать под арест и отправлять на принудительные работы. При этом приказы оккупантов угрожали расстрелом за невыполнение налоговых поставок.
Жительница Демянска М. И. Пименова свидетельствовала: «В апреле месяце 1942 года, когда мой сын Пименов Александр Павлович, 1929 года рождения, разрывал для себя яму с картофелем, к нему подошли 5 немцев, чтобы забрать картофель. Но мой сын не хотел отдавать картофель, оказав при этом сопротивление. После этого, дня через 4-5 на улице недалеко от своего дома один немец, участвующий при отборе картофеля, из револьвера застрелил моего сына за то, что он не хотел отдать им весь картофель».
В целом положение старосты на оккупированной территории было незавидным. В августе 1942 года на совещании у Геринга сообщалось, что в России убито более 1500 старост. Партизаны преследовали представителей оккупационной администрации. Так, в зоне 5-й Ленинградской партизанской бригады народными судами были приговорены к повешению бывший начальник Уторгошского района М. С. Тарасевич, староста деревни Оклюжье Плюсского района П. А. Петров, волостной старшина Е. А. Котов из деревни Лубино Уторгошского района, агроном В. И. Абрамов из деревни Рямешка Уторгошского района.
С наступлением весны 1942 года в Новгородском и Батецком районах гитлеровцы предложили крестьянам ссуды из отобранного осенью и зимой зерна, с возвратом в тройном размере, лошадей для запашки и посева за половину урожая. Дновское областное управление сельского хозяйства 9 июля 1942 года опубликовало требование о ежедневной сдаче 2 литров молока с каждой коровы и 35 яиц (!) — с курицы. За саботаж часть коров и куриц отбиралась.
В Шимском районе действовало сельскохозяйственное управление, которое следило за сбором сельхозпродукции. 6 января 1943 года начальник управления сообщал волостным старшинам и агрономам: «На основании распоряжения начальника Дновского Областного с/хоз Управления обязываем Вас дать указания всем кладовщикам, связанным с приемкой шерсти, чтобы таковые к своим обязанностям относились более внимательно, так как шерсть временами принимается недоброкачественна, а именно: грязная, стриженная с овчин, кислая и т. д.».
О положении в Шимском районе осенью 1942 года свидетельствует докладная записка руководителя подпольной партгруппы Антонины Степановой. Она сообщала, что если в глубоком тылу установлены нормы налогообложения (200 пудов сена с хозяйства, 5 центнеров хлеба с гектара, 10 центнеров картофеля с хозяйства и другие), то в прифронтовой полосе немцы отбирали всё — население было вынуждено прятать хлеб, картофель и овощи. Работающие получали 200 грамм хлеба в сутки.
«В результате невыносимого гнета, установленного немецко-фашистскими оккупантами, – отмечает в совместной монографии «Нацистский режим на Северо-Западе России. Оккупация. Сопротивление. Возмездие» доктор исторических наук, профессор Сергей Кулик, – и большой политической работы, проводимой партизанами и партийными группами, во всех оккупированных городах, селах и деревнях возрастал саботаж населением мероприятий немецких властей».
Среди подпольщиков, оставшихся в Шимском районе, был Александр Сергеевич Юстинов. 3 апреля 1944 года он составил отчет о своей работе в период оккупации. Указание остаться в районе в качестве агронома ему дал уполномоченный Ленинградского обкома ВКП(б) С. Т. Коротков. С ноября 1942 года А. С. Юстинов работал агрономом Шимской волости, с декабря 1943 года — районным агрономом. Пользуясь своей должностью, он скрывал посевные площади, поголовье мелкого скота, овец и кур, выдавал хлебные пайки населению, имевшему посевы, что запрещалось немцами, составлял акты на гибель посевов, завышая площадь. Благодаря приказу А. С. Юстинова хранить зерно навалом под видом возможной порчи немцы не смогли вывезти его при отступлении.
Активная деятельность партизанских отрядов и подполья, возрастающее сопротивление населения аграрной политике оккупантов, которая при заявленных в первый период войны «благих намерениях» во второй половине 1943 года обернулась откровенным разбоем, привели к срыву планов гитлеровцев по обеспечению армии и граждан Германии сельскохозяйственной продукцией с Востока.
Валерий Геннадьевич Колотушкин, заведующий отделом использования документов Государственного архива новейшей истории Новгородской области
Источник: 53 новости
