Сергей Флюгов: «Долина» коммерцией не занимается!
Материал предоставлен «Альманахом Провинциальное время». Печатается в сокращении. Полная версия – в Альманахе.
«Войну нельзя считать законченной, пока не похоронен последний погибший солдат»
А. В. Суворов.
Тем, кто следит за событиями в области, памятны скандалы вокруг конкурса НКО. Один из общественников тогда заявил: хватит тратить бюджетные деньги на поиск костей! Потом были многочисленные суды, недовольные несправедливым, по их мнению, конкурсом НКО, обделенные общественники отстаивали свое право на деньги в суде. Вроде бы рутинная возня даже не бульдогов, дворняжек под ковром. Но знаете, уважаемые читатели, сидела все это время в душе заноза. От подмены понятий, от того, что важное в глазах некоторых становится никчемным, а никчемное важным. Случайная встреча с председателем совета командиров «Долины» Сергеем Флюговым на одном из светских мероприятий дала возможность договориться об интервью. Речь пошла, естественно, об экспедиции «Долина». Ее прошлом, настоящем, возможном будущем. Представляю вниманию читателей этот разговор.
- С чего для Вас началась «Долина»?
- Для меня «Долина» началась в середине 80-х годов, когда я работал заведующим отделом спортивной и оборонно-массовой работы обкома комсомола. В мой функционал входили разные вопросы. Вопросы развития детского спорта, «Золотая шайба», «Кожаный мяч». То, что к сожалению, умерло… Также это были вопросы противодействия антиобщественному поведению в молодежной среде. В мой функционал входили и вопросы, связанные с подготовкой к службе в армии и военно-патриотическим воспитанием. Игры «Зарница» и «Орленок», военно-спортивные клубы, афганское движение, вопросы, связанные с ветеранами, с шефством над воинскими частями. Так сложилось, что тогда я впервые столкнулся с проблемой солдат, которые погибли и остались непохороненными.
- Это тоже входило в Ваш функционал?
- Не совсем. Нельзя сказать, что об этой проблеме активно говорили и писали… Никто ничего не писал, не было никаких разговоров. Что-то чуть-чуть было слышно про клуб «Сокол» и про Николая Ивановича Орлова, но Николай Иванович умер в 80-м году. У него была тяжелая форма астмы.
- И все же Вы столкнулись с этим вопросом?
- В Новгородскую область начали ездить казанские студенты. В Казани родилась комсомольская форма работы, которая называлась «Снежный десант». Студенческие агитбригады ехали по деревням на каникулах, в зимнее время. Ехали в те районы, где воевали части, формировавшиеся в Татарии. Выступали с концертами перед местными жителями. Вторая Ударная армия, которая почти полностью погибла под Новгородом… Не изобретены такие весы, на которых можно было бы взвесить, спасла она Ленинград ценой своей жизни, или нет. Но то, что 2-я ударная армия в самую сложную зиму и весну 1942 года смогла оттянуть от Ленинграда 18 дивизий, которые немцы были вынуждены перебросить под Новгород на подавление армии… Дивизий полнокровных, боеспособных. Это говорит о том, что она очень здорово помогла Ленинграду, как минимум. 2-я ударная армия формировалась в Поволжье, значительная часть состояла из татар.
Именно здесь в плен попал национальный герой Татарии, поэт Муса Джалиль, который был редактором армейской газеты «За отвагу». Эти казанские студенты столкнулись здесь, в Новгородской области, с деятельностью поисковиков клуба «Сокол», которые как раз работали в местах, где погибла 2-я Ударная армия, искали останки солдат, находили, захоранивали. А тогда их даже не выносили, захоранивали на месте. Просто предавали останки земле, безымянными, под звездочку в братскую могилу.
- То есть, студенты из Казани не знали о том, что солдаты в лесах под Новгородом были в массовом порядке не захоронены?
- Да, не знали. И не надо еще забывать, что в те времена на 2-й ударной армии было очень серьезное пятно: армия предателей, армия Власова. Это сегодня профессиональные военные историки расставили все на свои места и признают, что Власов был вынужден взять командование в свои руки, потому, что он был старшим по званию и старшим по должности, был представителем Ставки Фронта во 2-й Ударной армии в тот момент, когда заболел командующий Армией, генерал-лейтенант Клыков. Власов был обязан принять командование армией. Ну и очень важно: Власов принял командование в марте 42-го, когда армия находилась в безнадежном уже положении, фактически в окружении. Все приказы Власова до последнего, «рассредоточиться и выходить мелкими группами», они абсолютно логичны и все военные историки признают, что никакого предательства в тот момент времени не было.
- То есть, если бы Власов не сдался в плен, и не стал впоследствии сотрудничать с немцами, то не было бы и пятна предателей на 2-й ударной армии?
- По поводу сдачи в плен тоже не все ясно. Одни источники говорят, что он сдался сам. Другие утверждают, что его выдал староста одной из деревень современной Ленинградской области. Вопрос сотрудничества с немцами, да, не оспаривает никто. Если бы он не перешел к сотрудничеству с немцами, умер бы, как Карбышев, он был бы героем, и армия была бы в сознании людей армией героев.
Казанские студенты столкнулись с этой ситуацией. О ней, повторяю, тогда мало кто знал, сильно не афишировали. И тогда в Новгородскую область начинает приезжать по сто студентов из Татарии. В сравнении с пятнадцатью-двадцатью поисковиками из «Сокола» сто человек это уже много, не заметить это движение уже было невозможно.
- Весь поиск, как я понял, велся стихийно?
- Да. Выглядело так: приезжали мужики, девчонки, сходили с поезда на станции «Мясной бор», с рюкзаками и палатками уходили в лес. Там, в лесу, работали, найденные останки тут же прихоранивались на месте. Их искали для того, чтобы найти солдатский медальон, установить имя. Если медальон не нашли, то там же и захоронили. Нести останки было некуда. А в середине 80-х власти взяли этот вопрос на себя, в 86-м году состоялась первая церемония захоронения.
- Движение поисковиков росло?
- Безусловно. Год от года, сначала сто человек, потом двести и больше. Обком комсомола начал это движение активно поддерживать. Отрядов было достаточно много, почти на каждом предприятии Новгорода был поисковый отряд, существовали отряды в Новгородском, Чудовском, Демянском, Старорусском районах. Ситуация подходила к тому, что нужно было создавать какую-то организацию. На момент создания мы поняли, что Мясной Бор это только отдельный эпизод. Не менее сложная ситуация была и на Северо-Западном фронте, Старорусский, Парфинский, Демянский, Холмский, Поддорский районы. Там война очень часто напоминала слоеный пирог. На одном участке, на пятаке размером с комнату, можно было найти останки советского солдата, немецкого солдата, рядом опять советского, снова немецкого, один из них был в летней форме, второй был в зимней… Территория много раз переходила из рук в руки, сплошной линии фронта не было.
- То есть, формальной даты возникновения понятия «Долина» нет?
- Ну, смотрите: «Долина» начиналась с Николая Ивановича Орлова, который и слова то такого применительно к поиску не слышал. «Долина» возникла, когда он уже восемь лет как умер. Но он создавал «Сокол», потом «Сокол» стал одним из отрядов «Долины». Жизнеспособность «Долины» заключается в том, что она не сверху рождена. Она снизу выросла. Нам удалось просто собрать и объединить поисковиков из разных отрядов. Тогда возник вопрос, что надо эти отряды как-то объединять.
И мы, три человека, Саша Орлов, Сережа Котилевский и я, сидели и думали, как это сделать. Мы взяли устав Фонда Мира и переписали его. Назвали: Устав Фонда поисковой экспедиции «Долина». И обком комсомола в лице первого секретаря Юрия Николаевича Зернова на бюро обкома утвердил этот устав. Затем мы его пропустили через решение облисполкома. Так родилась «Долина». 19 февраля 1988 года - дата утверждения Устава Фонда, дата создания организации. А следующим этапом для формирования поискового движения в стране вообще и «Долины» в частности стал май 1989 года. Существовала такая комсомольская форма работы по патриотическому воспитанию как «Всесоюзный поход комсомольцев и молодежи по местам боевой и трудовой славы Коммунистической партии и Советского народа». Ни много, ни мало.
- Длинно… А как это выглядело на практике?
- В один из городов-героев приезжала молодежь со всей страны, собиралась на стадионе, тысяч 30 соберут и рапортуют друг другу, как они замечательно занимаются патриотическим воспитанием молодежи, как ухаживают за ветеранами, памятниками и так далее. А мы предложили в начале 1989 года, чтобы нам провести это мероприятие под Новгородом, здесь, в лесу, в местах боев 2-й Ударной армии. ЦК Комсомола нас поддержал. И представьте себе: четыре тысячи молодых людей приехали из разных точек Советского Союза, в том числе из Узбекистана, Таджикистана, Армении... И всех этих людей, предварительно подготовив, мы направили в поиск. Армия построила нам полевые лагеря, выделила технику.
В районе Мясного Бора существовало три полевых лагеря, где две недели эта молодежь работала. За тот период мы нашли останки почти четырех тысяч советских солдат и офицеров. Эта Всесоюзная вахта памяти, которая прошла тогда под Новгородом, дала очень мощный толчок поисковому движению. Приезжали корреспонденты, о 2-й ударной и о поисковом движении стали говорить в СМИ.
- Каков сегодняшний день «Долины»?
- Давайте я расскажу цикл, начиная с зимы, допустим, этого года. Вот сейчас, 24 ноября, у нас состоится заседание совета командиров поисковых отрядов. На нем мы подведем итоги и будем говорить чуть-чуть о планах на следующий год. Чуть-чуть - потому что окончательные планы будут ясны только весной. У нас есть ряд отрядов, которые активно работают и зимой. Ведь заниматься подъемом останков летчика со сбитого самолета из болота можно только зимой. В это время проще работать по блиндажам и воронкам. За зиму мы должны будем подготовить технику, а у нас почти сорок единиц техники.
- В каком состоянии техника?
- Старая. Старая и ломаная. Гусеничные тягачи ГТТ, которые незаменимы в наших лесах. Не смотря на то, что он весит более восьми тонн, его гусеничные ленты широкие и удельное давление на грунт меньше, чем у человека. Человек идет по болоту и проваливается. А тягач идет и не проваливается. Кроме того, есть автомашины повышенной проходимости: УРАЛ, ЗИЛ-131, КАМАЗ-4310, некоторое количество автомашин УАЗ, Газель для перевоза людей… Последние единицы техники мы приобретали в 1995 году. Тогда государство в лице федерального комитета по делам молодежи, была такая федеральная структура, выделило нам средства по случаю 50-летия Победы и мы купили четыре УРАЛа и пять УАЗиков.
Вот эти ГТТ, которыми мы пользуемся, принадлежали вооруженным силам. Сегодня они уже никому не принадлежат, де-юре их не существует. Они списаны, давно пришли по всем правилам в негодность. Но у нас они работают.
- А кроме техники?
- Кроме техники, мы за зиму должны подготовить историко-архивное обеспечение. Прежде чем идти в лес, нужно понимать: куда ты идешь, что ты там будешь делать. Такие сведения можно получить через боевые донесения. Из этих документов можно узнать список боевых потерь на конкретном участке местности. Дальше может быть так, расскажу на примере. На конкретном участке местности из воронки могут быть подняты останки пятидесяти солдат. Количество солдат, кстати, считают очень просто. Когда мы находим останки солдата, мы говорим о костных останках. Мягких тканей уже практически нет. Остатки обмундирования тоже представлены небольшими фрагментами. И считают так: один человек – две берцовых кости. В этом есть логика, подтвержденная практикой. Кости черепа очень тонкие и они часто истлевают. А если это было ранение в голову, то от черепа может вообще ничего не остаться. А берцовые кости сохраняются лучше всего. Бывают ситуации, когда останки одного солдата можно собрать в полиэтиленовый пакет.
- А от чего это зависит?
- От химического состава почвы, прежде всего. Бывает, в глине костный скелет консервируется. А бывает, что от костей остается труха. Так вот, подняли из одной воронки останки пятидесяти человек. Никаких документов нет, но нашли одну медаль «За отвагу». По номеру медали мы установим имя одного погибшего. А по боевому донесению, по спискам потерь мы найдем, что в конкретном боевом эпизоде, в конкретную дату, в конкретном месте погибли пятьдесят человек, среди них владелец медали. И мы с очень большой долей вероятности сможем установить имена сорока девяти остальных.
- Родственников не пытаетесь найти?
- Конечно, пытаемся и находим. И если родственники изъявляют желание, они хоронят останки бойца на родине. Вот сегодня раздался звонок, Тюменская область. Мы нашли родственников бойца, который призывался из Тюмени, они хотят останки бойца похоронить на его малой родине.
Этой весной останки трех солдат уехали в разные регионы Казахстана. Мне очень понравилась реакция властей Казахстана. Власть там решила все. Человек, которому мы прислали бумагу о том, что останки его родственника найдены, просто пришел с ней в органы местной власти. Ему решили вопрос проезда, сопровождения, письма на таможню о провозе останков, и ему больше вообще ни о чем не надо было беспокоиться. А вчера мы отправили письмо на одного из военных комиссаров, область в Сибири, с просьбой о том, чтобы человеку хоть как-то посодействовать в приезде в Новгород. Человек хочет приехать на церемонию захоронения родственника, которая будет в мае следующего года в Парфинском районе. Не забрать останки, просто приехать. Но у него банально нет на это денег. Разный подход власти…
- Когда же наступает очередь завершающего этапа подготовки?
- Где-то в феврале мы собираем совет командиров. На нем в зависимости от наличия средств, климатических условий, много снега, мало снега, где и сколько будет воды, определяем места проведения поисковых работ. Согласовываем планы, потом собираем областное совещание, здесь, в Администрации Новгородской области с участием представителей муниципальных образований. На этом совещании мы докладываем, что мы предлагаем в этом году по проведению поисковых работ. Администрация Новгородской области принимает решение, на основании которого принимаются решения администрациями муниципальных образований. Выходит некий документ, в котором определяются меры участия структур федеральных, областных и муниципальных в проведении поисковых работ.
- Не слишком забюрократизировано?
- Не слишком. Задача поисковиков «Долины»: определили места, выделили технику, пригласили людей со всей страны. Встретили людей на вокзале, доставили их в места проведения поисковых работ, организовали проведение работ. Добились, а это уникально для общественной организации, того, что каждый вечер после возвращения в лагерь люди сидят и пишут отчеты. Вот эти добровольцы после тяжелого дня сидят и отчеты пишут! Отчеты в штаб экспедиции «Долина» о том, что они делали, где они работали, кого они нашли. Протоколы эксгумации.
- А что делает муниципальное образование?
- Принимает решение о месте проведения поисковых работ, дает разрешение на них. Помогает отряду материальными ресурсами, транспортом. Далее, органы здравоохранения. Каждая центральная районная больница знает, что в зоне ее ответственности работает такая-то экспедиция. Были разные ситуации. Например, парень из Нефтеюганска чуть не умер, его укусила пчела. Отек легких, асфиксия, хорошо, что успели довезти. Далее, санэпидстанция. Новгородские поисковики все привиты от клещевого энцефалита. Причем, это бесплатно сделано и это важный момент в наших условиях. Далее, всю информацию о том, где, кто и когда будет работать, сообщаем в ФСБ и МВД.
- ФСБ?
- Да, ФСБ. Все же в лесу еще много взрывоопасного, пригодного для террористических актов, пусть и в теории. Но даже малейшую вероятность следует исключить. А органы внутренних дел выделяют своих сотрудников и в составе крупных экспедиций у нас работают сотрудники МВД.
- Потому что оружие?
- Потому что оружие, потому что в лесу людей разных много. Черные копатели в том числе. Сегодня уже не так их много. Но когда рядом есть человек с оружием, который может официально носить пистолет, нам спокойнее. Хотя у нас есть и члены отрядов, действующие сотрудники МВД. В Демянском районе, например. С нами работает и МЧС, саперы, которые уничтожают взрывоопасные предметы.
- Как поступают члены отрядов, если находят взрывоопасный предмет?
- По правилам мы должны ничего не трогать, вызывать полицию. Но если ты находишься на расстоянии 15-20 км не то что от полиции, от населенного пункта, то это смешная ситуация. Надо же оцепление организовать, прочие мероприятия. В лесу! На самом деле, делается иначе. Среди поисковиков очень много людей, которые достаточно профессионально с этими вещами обращаются, знают, что такое взрывоопасный предмет. Обычно кто-то из ребят-профессионалов просто берет этот снаряд, кладет его в сторону и обозначает вешкой. Вечером, когда все вернулись в лагерь, подъезжает группа саперов, садится на наш гусеничный тягач и объезжает, собирает, уничтожает.
По окончании всех поисковых работ штаб «Долины» вывозит всех участников поиска из леса, доставляет в населенный пункт, передает останки, укладывает в гробы, которые предоставляет Администрация муниципального образования и уже дальше Администрация проводит церемонию захоронения. По закону это уже их функция. Мы же на церемонии только присутствуем.
- На этом экспедиционный сезон закончен?
- Нет. Это постоянный процесс. В ходе поиска мы находим, кроме останков воинов, много разных материалов. Начиная от номера медали и заканчивая нечитаемыми документами. Тот же медальон, который полуистлел, на котором ничего не видно. Начинается период работы с материалами. Раньше было у нас оборудование, которое экспериментально разрабатывало НИИПТ РАСТР. Но сейчас есть компьютерные возможности, когда в лучах разного цвета и под разным углом можно прочитать нечитаемый текст.
Не всегда, но шансов на прочтение стало гораздо больше. Это длительный процесс, связанный с архивной работой, с переписками, поисками родственников погибшего, что иногда бывает очень сложно. Это та функция, которую выполняет штаб «Долины». Раньше мы еще одну функцию выполняли, функцию патриотического воспитания. Очень жаль, что ее сегодня федеральная власть совершенно не использует. Вообще, власть очень бездарно и абсолютно глупо прохлопала огромный заряд энтузиазма у поискового движения.
Одно время мы пытались создать всероссийскую организацию поисковиков. Я пытался подсчитать, сколько же денег нужно на создание такой организации и сколько вообще есть поисковиков. На территории страны порядка 50 000 активных поисковиков, это достаточно прилично. И довести их численность до 150 000 не составляет никакого труда. Механизм прост: определенная пропаганда, рассказываешь ребятам, что это такое, они идут в поисковики, потом из десяти пришедших остается один, но этот человек заболеет поисковым движением навсегда.
Так вот, когда я подсчитал, сколько нужно денег на развитие поискового движения на федеральном уровне, у меня была встреча с Валерием Язевым, кстати, друг нашего губернатора.
Он был когда-то зампредом Думы, он газовик и нефтяник. Мы с ним беседовали на эту тему, он мне говорит: «Все очень интересно. Сколько надо денег?» А я считаю, что все поисковое движение страны не может переварить сразу, в течение года, больше 150 миллионов. Деньги большие иногда и во вред идут. Надо же успеть освоить, причем с толком освоить. Он говорит, долларов? Я говорю, да нет, рублей. Ууу, говорит, с вами не интересно. Мы начинаем разговор от миллиарда. Вот оно все! Вся ситуация…
- О федеральном поисковом движении мы больше не говорим?
- Пока нет.
- Ну и на чем закончился цикл?
- Мы возвращаемся к тому, с чего начинали. 24 ноября будет проходить итоговое заседание. Год начинается с ремонта техники и совета командиров, который определяет планы на следующий год. И год заканчивается советом командиров, который подводит итоги года и думает о том, что будет дальше.
- Скажите, а командир это выборная должность? Как формируются эти органы управления «Долиной»?
- Организация полностью является общественной. На самом деле, на территории Новгородской области 38 поисковых отрядов. Ни один из отрядов не имеет юридического лица. Кроме отряда «Звезда» в Боровичах. Абсолютно общественная организация: собралась группа людей, и приняли решение о создании поискового отряда. Для того чтобы этот поисковый отряд мог войти в состав экспедиции «Долина», мы избираем командира, заместителя командира, механика и так далее. Работа никому из этих людей не оплачивается. Потом поисковый отряд пишет протокол собрания и отправляет в штаб. Сейчас, 24 ноября, мы будем принимать в состав «Долины» два новых отряда. Один из Санкт-Петербурга, один наш, из Новгорода. Эти люди приедут на заседание совета командиров и будут рассказывать, почему они решили вступить в «Долину». Возможны два варианта решения совета командиров. Первое – принимается отряд с испытательным сроком полгода. Второе решение – отказать. У нас были такие случаи, когда мы категорически отказывали.
- Почему? Не за тем в лес идут?
- Прежде всего, да. Не за тем в лес идут. Но вот в чем дело: человеку, который идет в лес за какими-то мародерскими целями, не нужна «Долина». Он может так сесть и поехать. Часто мы отказываем по другим причинам. Молодые ребята очень любят чего-нибудь бабахнуть. За все время существования «Долины», за 25 лет, у нас было два смертельных случая. И то к «Долине» это можно было привязать достаточно условно.
- Расскажете? Может, для кого-то наука будет.
- Первый случай был в самом начале 90-х. После Всесоюзной вахты памяти в Новгород приехали ребята из Ярославля. Отряд, который был создан на базе совета воинов-интернационалистов, афганцы. Они приехали, никого не поставили в известность, в июне забрались в лес в районе Мясного Бора. Поставили лагерь, ребята пошли все в лес, а в лагере остались двое, отец и сын 11 лет. Отец прошел Афганистан, с орденом Красной звезды. Они нашли немецкую шпринг-мину, мину-лягушку. Принцип действия таков: в мине два заряда, вышибной заряд подбрасывает мину на расстояние метра, второй заряд срабатывает и 400 шариков разлетается в разные стороны. Они эту мину положили в костер, чтобы она взорвалась, сами за деревом сидят. Раздался хлопок, они подумали, что все. А в мине есть такой пороховой замедлитель, он, скорее всего, отсырел и не сгорел сразу, просто тлел. Когда вышли из-за дерева, мина рванула. Отец погиб сразу, паренька вытащили из леса, успели отвезти в Москву, но общее заражение крови, мальчик умер уже в Москве. Это первая история.
- А вторая?
- Вторая история случилась в конце 90-х. Был в Чечулино один парень… Говорят, что о покойниках нельзя говорить плохо. Но парень явный трофеюга, которого мы в свое время из «Долины» выгнали. Его интересовало только железо и чего-нибудь взорвать. Года три он просился вернуться обратно, умолял, упрашивал, взяли.
В «Долине» есть одно железное правило. В конце концов, это твоя жизнь и если ты хочешь разобрать какой-то снаряд, или мину, отошел подальше и разбирай. Что называется, на здоровье. Но нельзя в лагерь приносить эти штуки! Этот… притащил снаряд в лагерь. Ему мужики чуть морду не набили за это, отогнали с этим снарядом от лагеря. Он продолжил разбирать снаряд уже в отдалении, это все рвануло. Кроме него, к счастью, никто не погиб.
- Но все же соблазн поиграться с найденной железкой, а то и забрать ее домой, есть?
- Среди поисковиков много людей, которые когда-то начинали как черные копатели. Но дальше возникает вопрос: тебя что больше интересует, судьбы людские или эти железяки? И те, кто этим железом игрались, уже наигрались. Настрелялись, навзрывались, пора успокоиться уже. Ничего в этом особенно интересного-то нет.
- Люди, которые идут в поиск, идут туда на энтузиазме, бесплатно. Как правило, в свой отпуск. Это понятно. А те, кто работает в архиве, те, кто занимается выяснением имен по спискам боевых потерь? Это работа, которая требует постоянного присутствия, каждодневного труда. Этим людям что-то платят?
- Весь бюджет «Долины» шесть миллионов рублей. Эти деньги выделяются в рамках целевой программы из бюджета Администрации Новгородской области. Из этих денег получают зарплату: заместитель председателя совета командиров; главный механик; человек, занимающийся историко-архивным делом; бухгалтер. Есть база в Подберезье, где хранится часть техники «Долины». Два механика, три сторожа. Вот все, кто получает зарплату. Когда мы направляем людей в Центральный Архив Минобороны, то мы формируем некую бригаду, семь человек. Из этих семи только один получает зарплату, остальные едут в счет своего отпуска, за свой счет.
- Если я правильно понимаю, без целевого финансирования «Долине» не выжить?
- Мы коммерцией не занимаемся. Жизнь показывает, что когда одни зарабатывают, а другие тратят, то между ними не может быть нормального единства. Вот движение в Казани развалилось по этой причине. Заниматься коммерцией? Кости, что ли, продавать? Хотя заработать «Долине» вариант есть.
- Можно рассказать, или это коммерческая тайна?
- На протяжении последних трех лет я пытаюсь доказать министерству транспорта, Росавтодору, которые планируют строить коммерческую автодорогу Москва — Санкт-Петербург, она пойдет через Мясной Бор, что прежде, чем строить, нужно провести качественное обследование. И это обследование чего-то должно стоить, в денежном выражении. Надеюсь, что мы с ними договоримся. И если проект нашего участия в постройке трассы будет воплощен в жизнь, мы как-то поправим свои дела, связанные с техникой и т.д. Эту работу никто не сделает лучше, чем «Долина».
- Принимать участие в конкурсе НКО больше не будете?
- С этим конкурсом НКО такая история. «Долина» с момента своего существования никогда не занималась коммерцией. Было время, когда экспедиция «Долина» стояла отдельной строкой в бюджете Новгородской области. Потом пошли изменения бюджетного законодательства и общественная организация напрямую финансироваться из бюджета не могла. Была отдельная строка в бюджете комитета по делам молодежи, физкультуры и спорту. Не потому, что я его возглавлял, а по той простой причине, что иначе было не профинансировать.
Потом финансировать «Долину» стало возможно только через целевую программу. В 2002 году, когда вышел новый бюджетный кодекс, была разработана областная целевая программа увековечения памяти погибших при защите Отечества на территории Новгородской области. Сейчас работает уже третья такая программа. Вся деятельность «Долины» финансировалась через эту программу.
Сейчас в связи с тем, что взят курс на конкурсы, в программе даже нельзя написать «Долина». Там написано просто «поисковая организация». В прошлом году меня попросили, чтобы мы согласились с деньгами «Долины» уйти из этой целевой программы, где у нас было 6 миллионов рублей, в программу поддержки НКО. Если Новгородская область соберет 12 миллионов, то Москва добавит еще 6 миллионов. И по большому счету, когда делили деньги НКО, должны были к нашим 6 миллионам добавить пропорционально часть от тех шести, которые получили благодаря нашему участию.
Я тогда еще говорил, что нельзя сталкивать лбами некоммерческие организации, работающие на совершенно различных полянах. Разные есть общественники. Есть те, кто делают важное и нужное дело. Их много - ДОСААФ, Красный Крест, экологи и так далее. А есть болтуны. Им наплевать, с кем бороться. У них смысл жизни борьба и получение за это грантов. Не знаем, за что боремся, но готовы за это умереть. Как можно сравнивать таких с «Долиной»? У «Долины» есть база, есть государственное задание. Я доказывал тогда, что мы столкнемся. И столкнулись с судами, со всем прочим. Я не буду рассказывать, сколько у самой «Долины» было нервотрепки.
- С будущего года уйдете обратно?
- Да! Уйдем обратно, на финансирование через областную целевую программу. И с будущего года все наши НКО получают всего лишь три миллиона рублей. Из-за того, что не могут друг с другом договориться, из-за того, что каждый тянет одеяло на себя. Если в 2012 году было 12 + 6 миллионов, то в 2013 году будет три. И пускай сколько угодно протестуют, мы будем делом заниматься.
Фото: из архива экспедиции «Долина»; Александр Кочевник.
Источник: Ваши Новости
